В азербайджанской политике произошел мрачный сдвиг в сторону ирредентизма с его культом грубой силы и победы. Не может быть прочного мира с армянами, пока мы не разрушим воинствующие нарративы, лежащие в основе нашей национальной идентичности, и не откажемся от насильственного национализма. Jnews представляет авторскую статью политического активиста и кандидата наук Карлова университета Праги Бахруза Самедова.

Во время Нагорно-карабахской войны 2020 года многие в Азербайджане утверждали, что война и человеческие жертвы были необходимы для предотвращения дальнейших потерь в будущем. Согласно этому аргументу, война 1988-1994 годов не принесла мира, а перестрелки и случайные жертвы стали обычным явлением, поэтому Азербайджану нужна была полномасштабная война, чтобы полностью положить конец конфликту и таким образом достичь прочного мира.

Этот аргумент не только этически неприемлем (как насчет тех, кто погибает во время “необходимого зла” полномасштабной войны?), но и глубоко наивен. Эскалация за эскалацией, мы становимся свидетелями отсутствия мирного процесса и тлеющего продолжения войны. Боевые действия, вспыхнувшие во вторник — самые кровопролитные со времен Второй нагорно-карабахской войны — доказывают наивность аргумента “одна война — потом мир”.

Отголоски борьбы за независимость

После окончания второй войны риторика Азербайджана стала агрессивной, а его лидеры выдвинули территориальные претензии на самую южную армянскую провинцию Сюник и отказались каким-либо значимым образом взаимодействовать с армянским руководством Нагорного Карабаха. Эти претензии носят ирредентистский характер — они выступают за аннексию чужих земель на основе предполагаемых исторических или этнических связей.

Подобные заявления были частью новой послевоенной реальности Азербайджана. До войны 2020 года утверждение Азербайджана о том, что он исторически имеет право на область Зангезур (частью которой является Сюник) было маргинальным и характерным для крайне правых пантюркистских дискурсов. После войны, когда в июле 2021 года Азербайджан создал Восточно-Зангезурский экономический район в западной части страны и назвал будущий коридор, соединяющий эксклав Нахичеван с остальной частью Азербайджана, “Зангезурским коридором”, стало ясно, что официальный дискурс сместился в новом экспансионистском направлении. Если есть Восточный Зангезур, то должен быть и Западный Зангезур — это современная Сюникская область на юге Армении.

К удивлению многих, официальные и проправительственные СМИ недавно начали распространять претензии и в отношении Иранского Азербайджана, вернувшись к старому пантюркскому дискурсу движения за независимость 1990-х годов.

Утопические идеи “Единого Азербайджана” были характерны для дискурса начала 1990—х годов второго президента Эльчибея и его партии “Народный фронт” – парадоксально, но главных исторических антагонистов нынешнего режима. Важно отметить, что эти идеи, которые были частью движения за независимость, повлияли на формирование постсоветской национальной идентичности в Азербайджане.

Отец Ильхама Алиева, Гейдар Алиев, не поддержал эти территориальные претензии. Вместо этого он представлял азербайджанскую идентичность как результат инклюзивного нациестроительства без ирредентизма и агрессивного национализма. После войны 2020 года культ личности Гейдара Алиева стал менее заметным — его подход, выступающий за переговоры, теперь расходится с нынешним дискурсом “показательной” победы.

После окончания второй войны, когда национальная идентичность консолидировалась вокруг идеи победы и “железного кулака” Ильхама Алиева, потребность в “новых горизонтах” – это не что иное, как возрождение забытых экспансионистских идей. И это не просто дискурсивный сдвиг — недавняя эскалация показывает, что Азербайджан хочет заставить Армению принять авторитарный “мир”. Это мир, который отвечает экономическим требованиям Азербайджана, мир без примирения.

“Сказка” о переговорах

В начале августа 2022 года Азербайджан провел то, что он назвал “операцией возмездия” в Нагорном Карабахе после июльской встречи министров иностранных дел Армении и Азербайджана в Тбилиси. Затем, 31 августа, Ильхам Алиев и Никол Пашинян встретились в Брюсселе. Ни на одной из встреч не прозвучало никаких заявлений относительно судьбы Нагорного Карабаха. Идея этих встреч заключалась в том, чтобы “подготовить население к заключению мирного договора”. Менее чем через две недели после второй встречи две страны вновь находятся в состоянии ожесточенного конфликта – явный признак того, что стороны не смогли договориться по ключевым вопросам.

Мой недавний твит с вопросом: “Где гражданское общество Азербайджана?” касается не только текущей ситуации, но и места гражданского общества в мирном процессе. Если целью переговоров является приведение народов к миру, почему ни гражданское общество, ни оппозиционные политические партии не участвуют во встречах? Еще хуже: почему ни гражданское общество, ни политическая оппозиция не предложили никаких альтернатив подходу правящего режима? После недавних столкновений и потерь гражданское общество Азербайджана стало еще более незаметным.

Переговоры полностью контролируются правящим режимом, и другие акторы не заинтересованы в том, чтобы предлагать альтернативы. Это только укрепляет власть правящего режима, несмотря на экономические проблемы Азербайджана и волну самоубийств ветеранов Второй Нагорно-Карабахской войны. Даже если все еще есть голоса, выступающие против войны, как, например, заявление NIDA, этим слабым (но храбрым) группам не хватает влияния, необходимого для того, чтобы сделать альтернативные предложения.

Азербайджанские политические партии не сделали ничего для налаживания диалога с политическими партиями и группами в Армении. Среди оппозиции и гражданского общества много национализма, и я не ожидаю ничего конструктивного от националистов, хоть они и подвергаются гонениям со стороны властей – они разделяют основные ценности режима.

Националистическая реальность: есть ли альтернатива?

Для тех прогрессивных групп и отдельных лиц, которые остаются приверженными миру, недостаточно просто осудить националистическую политику страны или отдельные инциденты или даже отвергнуть весь политический ландшафт Азербайджана. Настоящий акт мужества – это поставить под сомнение сами принципы азербайджанской национальной идентичности.

Распад Советского Союза показал, что “дружба народов” была мнимой. Ужасы Первой Нагорно-карабахской войны создали национальную идентичность, основанную на мести и неприятии мирного сосуществования. Она заразила весь политический спектр, несмотря на противостояние между правительством и оппозицией. Вторая война наделила нацию новыми воинственными символами, включая памятник Железному кулаку и Парк военных трофеев в Баку.

Прогрессивным азербайджанцам следует подумать о том, чтобы открыть пространство для радикально отличающегося национального духа. На первый взгляд, нам нечего предложить. В конце концов, рождение азербайджанской нации исторически связано с межобщинным насилием с армянами на рубеже 20-го века.

Однако если мы посмотрим на труды ранних азербайджанских интеллектуалов, мы увидим, что по крайней мере некоторые из них критически относились к этническому национализму. Эти нарративы должны вновь войти в общественное сознание Азербайджана.

Это правда, что такие источники встречаются редко и позже были дискредитированы авторами советской эпохи. Однако эти источники, как ранние, так и более поздние, такие как роман Акрама Айлисли, затрагивающий запретную тему погромов армян в Азербайджане, имеют решающее значение для создания нового образа и национального духа.

Без такой цели и стратегии, наряду с прямым диалогом с соответствующими субъектами в Армении и Нагорном Карабахе, прогрессисты никогда не смогут обеспечить значимую альтернативу войне.

Мнения, выраженные в этой статье, принадлежат только автору и не обязательно отражают точку зрения редакционной коллегии OC Media и Jnews.

Статья публикуется в рамках партнерства по обмену контентом с OC Media. Вы можете прочитать оригинал на английском языке здесь.