Война в Нагорном Карабахе закончилась, но несколько десятков или даже сотен — точно никто не знает — армянских военнослужащих уже несколько месяцев находятся за решеткой в Баку. Они пишут домой, что с ними все хорошо, но те, кому посчастливилось вернуться, рассказывают о постоянных избиениях и нечеловеческом обращении. Родные военных просят только одного — вернуть мужей, сыновей и братьев на родину. Но ситуация неочевидная – в Азербайджане задержанных не считают военнопленными, обвиняя в различных преступлениях, якобы совершенных уже после подписания соглашения о прекращении огня.

“У меня всего два сына — больше нет”

“Здравствуй, моя любимая и дорогая семья. Письма получил и очень обрадовался, что у вас все хорошо. У меня все в порядке, дорогие мои. Папа джан, драгоценный мой, не падай духом. Твой сын чувствует себя хорошо. Береги себя, следи за своим здоровьем. Мама джан, любимая моя, драгоценная мамочка, береги себя, ни на секунду не отчаивайся и слишком не переживай”.

Письмо на аккуратно разлинованной стороне листа А4 написано на армянском 25 мая 2021 года. Отправитель — Седрак Согомонян. Поля “почтовый адрес” и “телефон” пусты — отправитель находится за решеткой. Получатель: Самвел Согомонян.

В верхней части листа — эмблема — семь схематично нарисованных человечков держатся за руки. И подпись по-русски: “Красный Крест. Восстановление семейных связей”.

“Папа джан, прошу, сходи в нашу церковь обязательно, поставь свечку, дорогой”, — просит под конец письма Седрак.

Его мать Термине ставит свечу за сына каждый день и читает молитву в церкви Святой Богородицы маленького села Ланджик, в 35 километрах от Гюмри.

26-летний Седрак Согомонян был дома, когда Армения и Азербайджан подписали заявление о прекращении огня. Помогал отцу с бытом — в селе всегда найдется работа.

“А потом позвонили — пересменка на посту. Там на границе каждый смотрит за своей территорией, — говорит отец Седрака, Самвел. — Младшего сына тоже хотели забрать, но я письмо написал, что нельзя двоих одновременно забирать из дома. У меня всего два сына — больше нет. Так они одного оставили, а старшего забрали”.

В последний раз отец с сыном поговорили по телефону около 16 часов вечера 13 декабря. Седрак рассказал, что его сменяют и он скоро вернется домой. После этого связь пропала.

“Уже утром узнали, что сын попал в плен. Азербайджанцы их окружили. Сказали: ребята, оружие сложите и выходите, мы вас сдадим русским, которые неподалеку стоят. Но их не передали, обманули”, – рассказывает Самвел Согомонян.

Седрак Согомонян и другие военные стояли в селе Хинтаглар (Хин Тахер) в Гадрутском районе Нагорного Карабаха. Телефонная связь там часто барахлит, местность — труднопроходимая. К окончанию войны село находилось практически на линии фронта.

По договору на этом участке новая линия разграничения должна была пройти по фактической линии фронта, а на контролируемую армянами территорию должны были войти российские миротворцы. Но в момент подписания соглашения и в последующие несколько дней было довольно много неразберихи. Российские миротворцы на своих картах отметили — село отошло Азербайджану, и встали в 15 километрах от Хинтаглара. Так же считали азербайджанцы. Армяне же продолжали сменять своих бойцов на посту близ села.

В непризнанной Нагорно-Карабахской республике события 12 декабря описывают так: армянские военные стояли в Хинтагларе, когда к селу подошли азербайджанцы и указали, что территория принадлежит им. Армяне не согласились. Началась перестрелка.

На прямой вопрос, кто фактически контролировал эту территорию в тот момент, не смог ответить сейчас и армянский омбудсмен Арман Татоян: “Мне кажется, что эта территория контролировалась Арменией, но я должен перепроверить”.

Азербайджан называет произошедшее антитеррористической операцией, проведенной в своей зоне контроля.

Побои по графику

История Седрака и его сослуживцев, судя по всему, не уникальная.

“Проблема в том, что мы не знаем, сколько военнопленных находится в Азербайджане, — говорит омбудсмен Армении Арман Татоян. — Только представьте глубину страданий семей военнопленных, а также родственников тех, кто пропал без вести. Ведь некоторые люди до сих пор надеются, что их сыновья и братья [живы и] находятся в плену в Азербайджане. Но точных цифр никто не знает. По моим личным подсчетам, там минимум 300 человек”.

В основном это военные, но есть и гражданские, считает Татоян. В Армении азербайджанских военнопленных, по данным обеих сторон, нет.

Полтора месяца продолжались бои в Нагорном Карабахе. Территории постепенно переходили под контроль азербайджанских сил. Кто-то отказывался уезжать или не мог этого сделать по состоянию здоровья – в основном, это были люди старшего возраста.

Правозащитники Human Rights Watch в марте описывали случаи захвата и пыток гражданского населения на территориях, перешедших под контроль Баку. Как минимум двое захваченных умерли, находясь в Азербайджане.

Азербайджан уверяет, что эти и другие утверждения не соответствуют действительности.

“Утверждения, что над задержанными армянами издеваются, абсолютно безосновательны, — заявила Би-би-си официальный представитель МИД Азербайджана Лейла Абдуллаева. — Азербайджан полностью удовлетворил все просьбы, касающиеся благополучия этих людей. Мы допускаем к ним представителей Международного комитета Красного Креста, а также уполномоченного по правам человека, предоставляем документы о состоянии здоровья всех задержанных граждан Армении. Кроме того, фото недавно вернувшихся в Армению задержанных свидетельствуют об их физическом благополучии”.

АВТОР ФОТО,MAX LOMAKIN / BBC

Суговушан в начале марта 2021 года — уже под контролем азербайджанцев

За 30 лет противостояния в Карабахе, две полноценные войны и множество локальных обострений обе стороны не раз давали повод обвинить друг друга в разного рода преступлениях, усиливая взаимную ненависть. В прошлом — особенно после выигранной армянами первой войны — о жестоком обращении с пленными и гражданским населением много писали и заявляли азербайджанские беженцы и официальные власти в Баку. Например, о массовом убийстве гражданского населения поселка Ходжалы.

Сейчас о жестоком обращении с удерживаемыми Азербайджаном армянскими военнослужащими рассказывают вернувшиеся на родину армянские солдаты.

7 октября Азербайджан заявил, что “эвакуировал из зоны боевых действий продавщицу магазина в одном из сел, освобожденных азербайджанскими военными в Карабахе”. Но продавщицей местного магазина Карина не была.

Незадолго до этого вместе с группой армянских военнослужащих она приехала в Джебраил. До первой войны городок был центром одного из семи азербайджанских районов, но в 1993 году азербайджанское население было вынуждено покинуть район, и фактически здесь остались лишь руины и боевые позиции армянских сил. Осенью прошлого года за эти места шли ожесточенные бои, пока 4 октября Ильхам Алиев не объявил, что город взят азербайджанцами. Взятие Джебраила стало переломным моментом в военном конфликте и дало значительное преимущество Баку.

В обмен на карты и признание

В феврале Никол Пашинян рассказывал, что Азербайджан вернул в Ереван 69 военнопленных и захваченных гражданских лиц. Тогда же Ильхам Алиев тогда заявил, что больше военнопленных на территории Азербайджана нет.

“По нашей информации, уже после окончания боевых действий, 20 ноября из Ширакской области Армении, города Гюмри и окрестностей была отправлена группа более 60 человек. Непонятно, как эта группа прошла через Лачинский коридор [его охраняют российские миротворцы — Би-би-си] и как попала на территории, контролируемые азербайджанской армией. […] Оказалось, что это группа, которая нападает как на наших военнослужащих, так и на мирных жителей. В результате этих провокаций и террористических актов погибли четверо наших военнослужащих и одно гражданское лицо”, — утверждал Алиев.

Весь июнь в Баку продолжались судебные заседания по делам людей, которых Азербайджан называет террористами, а Армения — военнопленными. Армянский омбудсмен Арман Татоян настаивает: хотя военнослужащих задержали после подписания трехстороннего заявления, конфликт в Карабахе по международным нормам носит статус незавершенного. Соответственно, Армения будет считать своих граждан военнопленными. В Баку считают активную фазу последнего конфликта законченной, а также ссылаются на то, что международное право признает Нагорный Карабах территорией Азербайджана.

Международные организации стараются избегать термина “военнопленные” применительно к тем, кто не попал под обмен “всех на всех” после подписания соглашения, но признают, что в заключении в Азербайджане находятся и военнослужащие.

В середине июня 15 военнослужащим повезло вернуться на родину. На границе между Азербайджаном и Грузией Баку передал Еревану людей, а Ереван — карты минных полей в Нагорном Карабахе.

На этих картах — местоположение около 100 тысяч мин в Агдамском районе, который теперь контролируется Азербайджаном. Еще зимой Азербайджанское национальное агентство по разминированию (АНАМА) жаловалось на отсутствие этих карт. Не зная расположения мин, один человек может обезвреживать только 25 квадратных метров территории за день. На разминирование только в одном Агдамском районе у Азербайджана ушло бы больше 10 лет.

В начале июля Баку “в качестве гуманного шага” передал Еревану еще 15 пленных. На этот раз обменяли на карты минных полей в Физулинском и Зангиланском районах.

Обмен людей на информацию о минах бывшим пленникам и их родственникам кажется нечестным, но неизбежным путем решения проблемы.

“Ну, предположим, эти карты минных полей останутся у нас. И там будут умирать по сто человек в день. Что мы с этого получим? — размышляет Акоп Ованнисян. — Так что если в обмен на карты можно вернуть людей… А кроме того, если ты не отдаешь карты, значит, ожидаешь возобновления боевых действий? Не думаю, что это возможно в ближайшем будущем”.

“Это очень подло [со стороны Азербайджана], — считает Карина Саркисян. — Но если этим можно спасти жизни людей, я согласна. Я одобряю на сто процентов”.

“Это бизнес: “Дайте карты, дайте карты”. Азербайджанцы любят бизнес. Эти карты, эти заминированные дороги… я не могу сказать, это не мое решение. Это решают большие шишки”, — вздыхает Самвел Согомонян.

У проигравшей войну Армении не так много вариантов на переговорах с Баку.

Бывший президент Армении Серж Саргсян был так возмущен словами Пашиняна о том, что армяне простят властям несколько месяцев нахождения сограждан в заключении, что публично заявил: “Пашинян понимает вообще, в каком состоянии находятся эти люди? Пусть своего Ашотика [сына — Би-би-си] обменяет на 20-25 человек, удерживаемых в Азербайджане”.

Пашинян популистскую дискуссию поддержал и согласился обменять своего сына на всех армянских пленных. Да и Ашот Пашинян заявил, что “всегда был готов”.

Самвела Согомоняна, который ждет возвращения своего сына, эти заявления никак не трогают. Обсуждать он их отказывается.

Наира Зограбян, заседавшая в прошлом составе армянского парламента, в конце июня рассказала, что встречалась с руководителем азербайджанской делегации в Парламентской ассамблее Совета Европы Самедом Сеидовым.

“Сеидов сказал, что Азербайджан готов обсудить вопрос возвращения “террористов”, если Армения согласится подписать мирный договор. То есть в письменном виде признать территориальную целостность Азербайджана, в том числе принадлежность ему 75% Арцаха. Тогда они в качестве “жеста доброй воли” готовы рассмотреть вопрос возвращения наших ребят”, — заявила после встречи Зограбян.