21.11.2024 | Новости
“Политика – мужское дело”, – так утверждает менталитет и общество Грузии. Женщины в парламенте и в местном самоуправлении в большинстве случаев являются всего лишь бутафорией, впрочем, они и так очень мало представлены во власти. Однако новые времена требуют от властей введение механизмов, которые практически “заставляют” мужчин принять женщин в политике.
Гендерные роли в Грузии всегда четко разделены, как и профессии. Однако времена меняются, постепенно меняется мышление и восприятие. Женщины появились во многих профессиях, где еще 30 лет назад вход им был воспрещен. Определенную роль в этом сыграло и влияние западных стран, а именно Евросоюза, куда движется Грузия. Поэтому властям Грузии неохотно, но приходится вводить механизмы, которые дадут возможность женщинам быть представленными в центральной власти и в местном самоуправлении. Механизмы становятся все требовательнее, так как всегда находятся лазейки для избежания их выполнения. Один из таких механизмов – квотирование.
На данный момент женщины в парламенте Грузии составляют 16%, в местом самоуправлении – 14%. О гендерном равенстве, к которому должны были привести различные механизмы, говорить еще рано.
По словам Дианы Чачуа, представителя Национального Демократического Института (NDI), согласно опросу NDI, из года в год растет число людей, которые выступают за введение гендерных квот – в прошлом году их число составило 70% от опрошенных.
«Это очень важная тенденция. Действительно, несколько лет назад, когда эта идея была выдвинута в парламенте, необходимого количества голосов это предложение не набрало. Потом было предложено, чтобы каждый 4-ый член парламента был женщиной, но и эта идея не была поддержана. Почему? – Это очень интересный вопрос. Мне кажется, что это происходит в каждой команде – они не могут придти к согласию. Потому что мажоритарии и вообще партии, у которых большинство в парламенте, много вложили, чтобы получить свое место, и не хотят его уступать. Я думаю, что это также проблема», – говорит Диана.
Она считает, что мнение на этот счет у парламентариев разное.
«Не следует забывать, что сегодня в парламенте 150 депутатов, и все думают по-разному. И надо сказать, что многие против гендерных квот даже, например, в США и во многих других странах. То же самое происходит и в нашем парламенте, то есть есть люди, которые идейно не поддерживают такую концепцию. Конечно, чтобы решить этот вопрос, нужна политическая воля. Скоро нас ждет вторая попытка вынесения этого вопроса на обсуждение, посмотрим, насколько эта попытка будет успешной”, – комментирует Диана Чачуа.
По словам эксперта, представителя гендерной программы ООН, Маки Мешвелиани, во многих партиях есть много женщин, но в момент выборов их преимущества игнорируются, и выбор делается в пользу кандидатов-мужчин. С целью исправить эту ситуацию были приняты квоты. Кроме того, если женщина-член сакребуло перейдет в другой орган, то ее место должна занять женщина. Соответственно, если мужчина переходит в другой орган, то его место также должен занять мужчина.
«Что будет, если партия не будет соблюдать эти требования? Санкции очень жесткие. Если партия не будет соблюдать требования закона о гендерном равенстве, то ЦИК вернет списки обратно, и у партии будет трехдневный срок для внесении исправлений, иначе партии будет отказано в регистрации на выборах. Есть страны, где предусматривается финансовый штраф, но в таком случае партии иногда предпочитают заплатить финансовый штраф, а не соблюдать гендерный баланс. Поэтому парламент Грузии учел это и вместо штрафа ввел такой жесткий механизм – отказ регистрировать на выборы », – говорит Мака Мешвелиани.
По ее словам, есть также механизм финансового поощрения, который существует в Грузии с 2011 года.
«Парламент, в котором было ЕНД в качестве большинства, принял решение, что те партии, которые получают государственное финансирование, получат дополнительное финансирование, если будут соблюдать определенный гендерный баланс. Требуемый баланс менялся. Сперва было 39, потом 20, и в соответствии с этим сумма дополнительного финансирования тоже менялась. Но, к сожалению, пока что ни одна партия, которая была у власти, не воспользовалась этим механизмом. В основном этим механизмом пользуются оппозиционные партии, как, например, в 2011 году, и, в целом, это не привело к увеличению количества женщин ни в парламенте, ни в органах местного самоуправления»,- говорит Мешвелиани.
Причиной тому послужило отсутствие требований о том, какой порядок должны занимать женщины-кандидаты в партийных списках.
«Партии соблюдали технические требования, например, включали 3 женщин в каждую десятку, но ставили в конец этой десятки. И соответственно, это потом не отражалось на гендерном балансе среди избранных депутатов. Сейчас механизм финансового поощрения в силе, и в 2020 году на выборах партия, у которой среди 3 кандидатов будет 1 кандидат-женщина, получит дополнительное финансирование. То есть, согласно закону, необходимо, чтобы на 4 кандидата была 1 кандидат-женщина, а если партия возьмет на себя обязанность поставить на каждые 3 кандидата 1-го кандидата- женщину, то эта партия получит дополнительное финансирование. Кстати, эти финансы партия должна использовать для усиления позиций женщин внутри своей партии. К сожалению, не у всех партий есть так называемое формальное женское крыло, но вообще-то партии должны его развивать, как раз для этого и используя финансы», – говорит представитель гендерной программы ООН Мака Мешвелиани.
20-ого июля правящая партия “Грузинская мечта” представила своих мажоритарных кандидатов. Среди 30 кандидатов представлена была только одна женщина. За 30 лет независимости Грузии не было ни одного кандидата в депутаты в парламент Грузии от Джавахети женского пола. Правящая партия и в этом году выдвинула в мажоритарные депутаты мужчину. В Сакребуло Ахалкалакского муниципалитета до последнего созыва также не была представлена ни одна женщина, в 2017 году из 38 депутатов сакребуло были выбраны всего 2 женщины.
Статья написана в рамках программы «Участие национальных меньшинств в политических процессах – вовлечение во имя лучшего будущего».
