Благодаря проекту «1+4» уже 14 лет многие негрузиноязычные молодые люди поступили в различные грузинские вузы, обучаясь по предпочитаемой специальности. Также существует множество проектов по улучшению качества государственного языка в школах, но, тем не менее, уровень знания грузинского языка в Джавахети уже много лет продолжает оставаться низким.

Об этом также говорится в отчете Госаудита по итогам проверок модели управления государственным образованием в Грузии в 2019-2021 годах. О том, почему план и проекты преподавания государственного языка в школах не дают должного результата, почему молодые люди, обучающиеся в университете, не осваивают грузинский язык, об этих и других вопросах мы поговорили с Жанной Хачатурян, доктором филологических наук, преподавателем Самцхе-Джавахетского государственного университета.

– Много финансовых и человеческих ресурсов тратится на то, чтобы поднять уровень преподавания грузинского языка в негрузиноязычных школах, но годы показывают, что проблема незнания языка снова актуальна. Как вы думаете, в чем причина?

– Начнем со школы, основная проблема именно в школе. Могу сказать о профессионализме учителей, их неправильно выбранных методах обучения, неправильно используемых методах. Метод должен иметь четко сформулированную цель, для достижения правильной грамматики или лексики необходимо выполнять различные задания, упражнения, и знать, какой метод необходим, чтобы правильно сформировать данное упражнение и донести его до ученика.
Однако самым главным остается мотивация, низкая мотивация. Это мое мнение как работника в этой области на протяжении многих лет. Конечно, 15 лет назад и сейчас не один и тот же уровень в вопросе преподавания грузинского языка, шаги предпринимаются, но реализуются эти шаги очень медленно, несмотря на то обстоятельство, что государство тратит очень много ресурсов. Есть и другая причина. Очень много времени было потрачено на повышение квалификации учителей.
То, о чем я сейчас скажу, не говорят вслух, но я хочу сказать об этом открыто: преподаватели забыли об учениках и посвятили свои силы и сосредоточили внимание повышению своего статуса. Конечно, это произошло не за один год, потом то же самое произошло на второй год, на третий, и так мы находимся в этом процессе уже более 10 лет, и кто знает среду школы, мои слова сейчас им не покажутся странными.

– В чем причина низкой мотивации?

– Мотивация низкая, потому что, например, знания, полученные в школе Жвания, или знания, полученные в университете, я лично могу сказать, что трачу все свои силы, но не имеем того результата, который должен был быть. Почему у нас его нет? Первое – это среда общения, то есть этим людям не необходим грузинский язык в этом обществе, то есть, опять же, они используют грузинский язык только на уроках, а не на практике.
И это не менее серьезная причина, почему люди не могут выучить. После трехмесячной учебы в Жвании здесь начинают говорить по-грузински, а вернувшись после каникул, почти забывают его. Согласно тому, чему я научила, только я знаю, сколько сил и времени я потратила, но результатов я не вижу. Оно исходит от общества, оно не используется, потому что нет спроса. Если это будет необходимо на практике, люди будут более мотивированы, чтобы выучить. Итак, я могу перечислить множество причин, по которым мы не достигаем цели, которая ставилась на протяжении многих лет. И еще раз, обучение государственному языку остается приоритетом для государства.

– Что скажете о проекте «1+4», ведь там много молодых людей, окончивших вузы, но всё еще не владеющих языком в совершенстве?

– Я читала мнения многих экспертов о проекте «1+4», я, конечно, однозначно приветствую этот проект, это оправдано, ведь этот проект был одним из ключевых для негрузиноязычных (армян, азербайджанцев) для того, чтобы эти молодые люди не покидали государство, не стали бы представителями другой страны, потому что мы знаем, что многие ехали в Армению или Россию, чтобы продолжить образование. Теперь посмотрите, в чем проблема, когда поступают в университет по проекту, здесь мы встречаем молодых людей, владеющих грузинским языком на разных уровнях.
Есть те, кто начинает изучать грузинский язык с нуля, есть те, кто знает его более или менее хорошо, а есть те, кто знает его очень плохо. И этого года совершенно недостаточно, чтобы студент уже на первом курсе учился на грузинском языке, например, чтобы продолжить изучение математики на экономическом факультете. На 3-м и 4-м курсах у нас есть ученики, которые не могут связать двух предложений по-грузински, они возвращаются в школу Жвания, чтобы выучить разговорный грузинский язык. Конечно, надо отметить, что таких людей небольшой процент. Однако здесь возникает и второй вопрос, например, если говорить о студентах, обучающихся в тбилисских вузах. Даже там уехавшие отсюда дети не покидают свой круг общения, они снова в аудитории с армянами, и общаются на грузинском только с преподавателем и не общаются вне на грузинском, что является тревожным обстоятельством.

– Какие изменения следует внести?

– Считаю, что наряду с проверкой общих навыков следует проверять уровень знания государственного языка поступивших детей, а детей следует распределять по группам по знанию языка. Но, конечно, это связано с большими тратами. Невозможно преподавать грузинский язык детям с разным уровнем знаний в одном месте, чтобы потом они четыре года учились по программе бакалавриата. У них это вызывает серьезные проблемы, они не могут, не успевают, одного года очень мало, и они даже из школы не приходят подготовленными. И вот они проходят из курса в курс с низкими баллами и в итоге получаем довольно плохой результат.

– Как вы думаете, сколько еще лет будет необходимость в проекте «1+4»?

– Отмечу, что мы очень далеки от того, чтобы на грузинском языке сдать экзамен и сразу поступить, как это делают грузины. Я пока говорю только об экзамене по грузинскому языку, который включает не только грамматику, но и литературу, которую в школах не учат.
Необходимо усилить программы в школах, изменить подход. Нам еще далеко, и потребуется много лет для поступления детей в вузы без проекта «1+4». В этом направлении должны быть произведены кардинальные изменения.

Отметим, что на основании общих тестов Единого национального экзамена в высшие учебные заведения Грузии по программе «1+4» были приняты:

В 2010 году: 247 студентов
В 2011 году: 430 студентов
В 2012 году: 589 студентов
В 2013 году: 890 студентов
В 2014 году: 673 студента
В 2015 году: 741 студент
В 2016 году: 960 студентов
В 2017 году: 1047 студентов
В 2018 году: 1231 студент
В 2019 году: 1335 студентов
В 2020 году: 1191 студент
В 2021 году: 1332 студента
В 2022 году: 1386 студентов
Данные за 2023 год уточняются.

В отчете Государственной аудиторской службы также говорится, что подавляющее большинство учащихся негрузиноязычных школ не преодолели минимальный порог знания государственного языка.

В качестве примера неэффективного использования государственных средств являются результаты экзаменов по грузинскому языку, которые школьники сдавали в 2018 году.

78% учащихся не прошли минимальный порог по письму, 57% и 69,6% по чтению и разговорной речи и почти 48% не прошли тесты по прослушиванию.

Госаудит отмечает, что действующая модель финансирования не предусматривает оценку результатов школьников. Более того, правительство не проводит исследований для выявления потребностей негрузиноязычного сектора.

По данным аудита, в стране действует около 300 негрузиноязычных государственных школ и секторов для детей из семей этнических меньшинств (14% от общего количества школ), что пропорционально количеству учащихся. это 52 000 или 10% от общего числа.