Из-за эпидемии присутствие врача в жизни каждого человека стало более ощутимым, претензии к ним строже, а сами врачи уязвимее. Венера Майтесян и Анаид Апозян, врачи Ахалкалакского реферального госпиталя, в период пандемии приняли на себя дополнительную ответственность. Одна – терапевт, с начала эпидемии семейный врач, консультирующий по вопросам коронавируса, вторая – реаниматолог-анестезиолог, ответственная за процесс вакцинации.

Реферальный госпиталь Ахалкалаки

Каждое утро врача в Ахалкалаки начинается в провинциальной больнице, размеренную жизнь которой нарушила эпидемия COVID-19. Ахалкалаки еще до сентября 2020 года был зеленой от коронавируса зоной. После аджарского, морского сезона появились первые больные, но массово первыми заболели врачи скорой помощи, а следом остальные врачи и сотрудники больницы.

Венера Майтесян: “С того света может вернуть только Бог и врач”

Белый халат, очки, стетоскоп, намотанный на шею, и символ последних двух лет – медицинская маска. Врач терапевт Венера Майтесян “разрывается” между двумя кабинетами. В комнате терапевта принимает пациентов и даёт направления, а в кабинете иммунизации делает прививку против коронавируса. В своём постоянном кабинете терапевта она, начиная с сентября, осматривает больных, дает направление на тестирование или в другие, переквалифицированные для приема с диагнозом коронавируса больницы.

«У нас день не начинается, мы круглосуточно работаем, но график работы есть. В 9:30 начинается работа в клинике, потом пятиминутка, дальше до пяти вечера в клинике без перерыва. Иногда находим время для перекуса», – рассказывает Венера.

На тяжесть работы она не сетует. Свою судьбу она выбрала еще с детства, осознанно.

Терапевт Венера Майтесян записывает данные в опросник вакцинации

«Я была в 6 классе, мой младший брат вернулся с лагеря и заболел менингитом. Был в тяжелом состоянии. Пришла наша Белла Арменаковна (врач), она спасла его. Тогда я решила, что, если возможно вернуть с того света, то после Бога это может делать врач. Я решила стать врачом. Окончила Ереванский государственный медицинский университет. До аспирантуры не дошла, приехала на родину, правда, хотела продолжить, но у моего отца были проблемы с сердцем, он сказал: «Если ты останешься в Ереване, то это будет насовсем. Я хочу, чтобы ты была рядом». Этих слов мне было достаточно».

Приемная больницы. В пик коронавируса здесь было очень много людей

Как рассказывает врач-терапевт, из-за коронавируса осенью 2020 года у них было сильное напряжение, а у населения сильная паника. Приходилось днем и ночью отвечать на телефонные звонки.

«Начиная с сентября до февраля не было ни одной спокойной минуты. В начале 2020-го года были единичные случаи, которые на нашу работу не повлияли. А паника уже была осенью. Люди, болели или нет, уже испуганные были. Занимались самолечением, а после приходили с осложнениями, было конечно, очень сложно».

У врачей в Ахалкалаки появился страх, когда от коронавируса умерла первый медик в Грузии, их коллега из больницы.

«Работали, одевая две маски, проветривали кабинет. Когда умерла наша коллега – это был стресс, все мыслящие люди чувствуют страх, но паники не было. Страх был и до сих пор остается, у нас есть причина для страха, все мы можем заболеть, поэтому мы должны соблюдать осторожность. Это зло для всего человечества. Но люди должны бороться против этой болезни. Наша борьба – это соблюдать стерильность, предохраняться, уменьшить контакты, даже когда контактируешь, надо быть осторожным».

Венера Майтесян с коронавирусом поборолась самым эффективным способом и теперь помогает другим, заполняя анкету и следя за процессом вакцинации. Осложнений пока не было.

«Я сама вакцинировалась одна из первых “Синофармом”, не почувствовала ничего. В день, когда погибла медсестра в Ахалцихе, именно в тот день мы были зарегистрированы на AstraZeneca. Мы ждали, чтобы набралось 10 человек, чтобы открыть флакон. Тогда узнали про тот случай [В Ахалцихе, после вакцинации, у медсестры предположительно развился анафилактический шок, Меги Бакрадзе скончалась – ред]. На отношение к AstrаZenecа повлияло в основном то, что не находим причину тромбообразования, и из-за того, что не найдены конкретные причины – это отталкивает. Выбор вакцины – выбор пациента. Я считаю, что вакцина спасет. Наше спасение будет тем, чтобы остановить все плохие случаи в масштабах всего мира. Если посмотреть историю, все болезни были предотвращены вакцинами».

После вакцинации врач остается рядом с пациентом 30-45 минут

Страх за свою жизнь есть, но переживаний и боли больше, когда невозможно спасти пациента. Для Венеры большой удар – чувствовать неблагодарность от пациентов или их родственников.

«Среди моих больных не было смертельных случаев из-за коронавируса, ни одного. Но из тех больных, которых я направила на госпитализацию, были два случая, они были с хронической болезнью. Нет таких врачей, которые бы не умирали или оживали с пациентом. Для врача любое состояние пациента вызывает боль. Врач – обычный смертный, он устает, но каким бы ни был уставшим, никогда не откажет больному. Врач нуждается в поддержке общества. Можешь вылечить 1000 больных, но, если хоть один неудачный случай, и даже не по твоей вине, уже называют плохим врачом. Некоторые люди нападают на врача без понимания. Приводят больного и сразу же говорят: «Что делаешь? Почему стоишь, быстрее, быстро сделай укол». А ты даже не знаешь, что с больным, не успела давление измерить. Такие случаи вызывают разочарование».

Пациентов на реанимобиле переводят в столицу или в другие города, направление для этого выписывает врач

Врач сегодня живёт в Ахалкалаки одна. Дочери достигли успеха в других местах. Дома она продолжает консультировать пациентов по телефону, или же соседи приходят за советом. Муж Венеры Майтесян тоже был врачом. В июле Венера выкроила две недели на отпуск. Она уже два года не видела своих троих дочерей.

«Мои дети говорили, что не станут врачами, говорили, не хотят оставлять своих детей одних, как это делали мы. Но вопреки этому моя старшая дочь все же выбрала профессию врача, она работает в Лондоне, окулистом. Моя вторая дочь по профессии экономист. Она работает гендиректором в IT компании. Третяя дочь работает юристом в одной организации. Они живут в Армении».

Анаит Апозян: «Очень трудно пережить, когда понимаешь, что помочь уже ничем нельзя»

Третий этаж Ахалкалакского госпиталя, операционная, а рядом реанимация. Здесь малолюдно и тихо, но больше всего переживаний именно здесь, так как ежеминутно приходится бороться за каждую жизнь. Анаит Апозян работает у компьютера, в кабинете врача везде кипа историй болезни. Анаит большую часть своей жизни проводит в больнице, но для нее – наследственного врача – это обычная жизнь.

«Я училась в Благовещенске на Дальнем Востоке. У меня в семье папа врач, конечно, это во мне привилось с детства. Я очень хорошо училась в школе и поехала учиться туда, где учился мой папа. Правда, училась на одну специальность, потом перешла совсем на другую специальность. Первичная специализация у меня была акушер-гинеколог. Но когда приехала в Ахалкалаки, у нас заболел бывший анестезиолог-реаниматолог Сурен Варданович, тоже очень хороший врач. Меня позвали сюда на помощь, как второго специалиста. Хотя не думала, что останусь в Ахалкалаки, но окончила курсы, переквалифицировалась, сдав экзамены, и получила лицензию. С 2004 года я работаю лицензированным анастезиологом -реаниматологом».

Кипа медицинских анкет в кабинете Анаит Апозян

День Анаит тяжелый, к ней поступают тяжелые больные, но оставить свою работу она и не думает. Стимул дают спасенные жизни.

«Эта работа не ценится. Проблемы с населением, они с нами все время в конфликтах. Но мы все равно, несмотря на все эти недопонимания, все неприятные ситуации, которые у нас происходят, от души посвящаем себя больным. Многие очень серьезные случаи у нас были. В принципе, я за последние почти 18 лет физически одна тянула все это. После того, как мы сюда переехали в 2002 году – 19 лет – у нас условия очень хорошие. Потому что это больница Европейского стандарта».

Анаит, как и другие, переболела коронавирусом, однако больше она волновалась за своих домашних. От коронавируса умерла ее свекровь.

«Это очень серьезный вирус, к этому нельзя относиться поверхностно. Если придет четвертая волна, будут серьезные осложнения. Сейчас я понимаю, что единственное спасение – провести двухэтапную вакцинацию. Когда пошла вторая волна, к сожалению, началось все с наших врачей, заболели врачи скорой помощи. Практически, начиная с 25-го октября и до 6-го ноября почти 80% сотрудников заболели ковидом. Врачей не осталось тогда, и некому было оперировать, хирурги все одновременно заболели, все терапевты, приемное отделение, потому что наша работа взаимосвязана со скорой помощью, они же первое звено. Все переболели, и в один период на первом звене оказались мы, в том числе я».

 Ахалкалакский госпиталь оснащен для борьбы с вирусом

Как единственный реаниматолог больницы Анаит была подключена к процессу вакцинации. В бригаде работают три человека, в том числе и реаниматолог на случай, если возникнут осложнения. В первое время Анаит напряжённо работала при каждой прививке, так как после случая с медсестрой в Ахалцихе напряжение появилось и у ответственных врачей. Однако сейчас Анаит присутсвует только, как говорит, при “подозрительных” случаях.

«Ни одного случая осложнения у нас не было. Маленькие реакции, как головокружение, тошнота – это ерунда. Это больше эмоциональное поведение привитого. Во-первых, 15-20 минут должны пройти, чтобы препарат успел подействовать. Это от нервозности, внушения. В одно время много приезжали из Тбилиси, сейчас больше наши, отмечу, осознанно приходят прививаться».

Специальная палата для больных коронавирусом в острой форме, перед тем как войти сюда, врачи одевают специальную защитную форму

О своих переживаниях Анаит забывает, только когда поступает следующий сложный пациент.

«Очень трудно пережить, когда понимаешь, что помочь уже ничем нельзя. Первые двое суток переживаем, конечно, проходит, потому что поступает следующий больной. Безысходные и неизлечимые, и ты никак не можешь помочь. Ни один врач не хочет даже 10% получить или осложнений, или с плохим исходом. Все врачи стараются, чтобы любой больной получил качественное лечение, без осложнения, любая анестезия, операция закончилась бы хорошо».

У Анаид и Венеры времени для семьи почти не остается, профессия бронирует почти все их время. Их жизнь — это борьба за жизнь пациентов, это стресс поражения и радость спасения, это упреки пациентов и благодарность, которая дает стимул не останавливаться, особенно в трудное время пандемии.