Второй год подряд граждане Грузии встретили весну лозунгом “Нет российскому законодательству!” и “Нет российскому правительству!” у здания парламента своей страны.
Хотя эти лозунги отчасти являются прямым осуждением, они также указывают на искреннюю обеспокоенность по поводу того, что правительство страны восстановило спорный закон об иностранных агентах отчасти в знак уважения к Кремлю.
В Сухуми эта идея вызвала опасения, что потепление отношений между Москвой и Тбилиси может привести к изменению отношения России к Абхазии.
“Это маленькая республика, и ее статус окончательно не определен”, – сказал Сергей Маркедонов, старший научный сотрудник Московского государственного института международных отношений (МГИМО), чьи комментарии часто повторяют или даже предвосхищают официальную политику Кремля.
В интервью абхазскому журналисту и политическому обозревателю Иналу Хашигу в апреле он сказал, что спустя 24 года после признания Москвой независимости Абхазии “повестка дня” в Абхазии должна измениться.
“Абхазия изменится: старая повестка дня исчезнет, появятся новые вещи, в том числе связанные с Россией”, – сказал Маркедонов. “Потому что старые проблемы, конфликты […] станут частью истории”.
Несколько дней спустя Хашиг написал, что “непроверенные источники” в Тбилиси предположили, что основатель правящей партии Грузии Бидзина Иванишвили в тот вечер объявит о начале интеграции Абхазии с Грузией.
Непроверенные источники оказались неверными, и Иванишвили лишь повторил обещания о “единой и целостной Грузии”.
Но, тем не менее, эта перспектива вызвала волну возмущения в абхазском и грузинском обществе, затронув высокопоставленных чиновников в правительстве Абхазии.
Секретарь Совета безопасности Абхазии и высокопоставленный дипломат Сергей Шамба 23 мая высказал предположение, что, хотя “конфедеративные отношения” между Грузией и Абхазией нереалистичны, он надеется на “другой формат, другую интеграцию, больше напоминающую союзное государство”.
В то время как российские государственные СМИ поспешили уточнить, что Шамба имел в виду союз между Абхазией и Россией, абхазские наблюдатели отметили, что было неясно, имел ли он в виду стремление Абхазии присоединиться к союзному государству между Россией и Беларусью или какую-то форму интеграции с Грузией.
Абхазский политолог Астамур Тания отмечает, что существенным препятствием для подобных заявлений, если они искренни, является нежелание абхазского народа вступать в какой-либо подобный союз.
В интервью журналу “Хашиг” Тания заявил, что, хотя Россия в период с 1993 по 1999 год оказывала давление на Абхазию, чтобы она пришла к соглашению с правительством Грузии, применяя санкции и запрещая въезд в Россию мужчинам в возрасте от 16 до 60 лет, Абхазия отказалась идти на компромисс в достижении независимости.
“С точки зрения геополитики, Абхазия – это своего рода субтропический тупик […] своего рода ботанический сад”, – добавил Тания.
Он отметил, что, хотя это “представляет определенную опасность” для Абхазии, в сложившейся ситуации также есть возможности, поскольку Абхазия может определить свою роль как независимого субъекта, а не как стратегического объекта.
Он добавил, что “урегулирование отношений с Грузией” невозможно без участия России.
“Мы должны выработать позицию относительно того, что происходит вокруг нас, чтобы не стать разменной монетой”, – сказал он.
Однако риторика Грузии оказалась препятствием для союза, поскольку политический ландшафт допускает только твердую приверженность возвращению контроля над Абхазией и Южной Осетией Грузии; ни о каких конфедерациях не может быть и речи.
В своей речи по случаю Дня независимости Грузии 26 мая премьер-министр Ираклий Кобахидзе объявил, что настоящей “грузинской мечтой” является “единая и сильная Грузия, которая вместе с нашими абхазскими и осетинскими братьями и сестрами” станет “полноправным членом европейской семьи в 2030 году”.
Это выступление быстро убедило Шамбу окончательно исключить переговоры с Грузией об общем “конфедеративном государстве”, а также вызвало осуждение со стороны министерств иностранных дел Абхазии и Южной Осетии.
Однако на следующий день первый заместитель председателя Комитета Госдумы России по делам СНГ Константин Затулин назвал заявление Кобахидзе “лишь результатом внутренней политической конкуренции, направленной исключительно на внутреннюю аудиторию”.
“Возрожденный Советский Союз”
Нино Каландадзе, бывший заместитель министра иностранных дел и нынешний директор грузинского аналитического “Центра Чавчавадзе”, предполагает, что заявления “Грузинской мечты” о том, что она восстановит контроль над Абхазией и Южной Осетией, направлены на оправдание ее непопулярных и антизападных шагов.
“[Есть идея, что] доброй волей России они могут быть вознаграждены той или иной формой реинтеграции или переговоров в отношении оккупированных регионов […] и что сейчас стоит пожертвовать западной интеграцией Грузии, по крайней мере временно”, – говорит Каландадзе.
Каландадзе также упомянула телефонные звонки в рамках “социального исследования”, о котором некоторые грузины сообщали в последние дни, и в котором ставился выбор между “восстановлением территориальной целостности Грузии” и продолжением прозападного курса страны.
Она добавила, что эти шаги были предприняты в свете изменений в регионе, когда Азербайджан тесно сотрудничает с Турцией, а Армения смотрит в сторону Запада.
“Это делает еще более важным для Москвы сохранение контроля над Тбилиси и поддержание благоприятного режима, по крайней мере, до окончания войны на Украине и завершения политики расширения ЕС, что ожидается к 2030 году”, – сказала Каландадзе. “Сохранение “Грузинской мечты” у власти сейчас, очевидно, является ключевым для Москвы”.
Каландадзе добавляет, что вмешательство Москвы в дела Абхазии и Южной Осетии напрямую направлено на то, чтобы обеспечить ей “контроль над Тбилиси” и не допустить присутствия НАТО в регионе.
Она добавляет, что, хотя у Кремля нет причин “ослаблять свою хватку” в отношении двух регионов, она также считает, что осуждение российскими официальными лицами риторики “Грузинской мечты” носит, по сути, показательный характер.
“Я думаю, что эти сообщения не просто хорошо скоординированы с Кремлем, я думаю, что эти сообщения исходят из Кремля”, – говорит Каландадзе.
Торнике Турманидзе, старший научный сотрудник базирующегося в Тбилиси аналитического центра Фонда Рондели и бывший заместитель секретаря Совета национальной безопасности Грузии, рассказывает OC media, что, хотя исходящие вероятно от России сообщения о реинтеграции Абхазии и Южной Осетии в настоящее время остаются гипотетическими, признаки более тесных связей с Россией остаются серьезной причиной для беспокойства.
“Если Грузия продолжит путь в сторону России, Китая и авторитарного лагеря, а также учитывая, что наша интеграция в НАТО и ЕС приостановлена, я боюсь, что следующим шагом в грузино-российских отношениях может стать обсуждение возможности создания конфедеративного или союзного государства [с Россией и Беларусью], – предостерегает Турманидзе. Это означало бы, что не оккупированные территории присоединятся к Грузии, а наоборот — Грузия присоединится к оккупированным Россией территориям как части возрожденного Советского Союза”.
Такие идеи были выдвинуты российскими официальными лицами. Спустя несколько часов после выступления Кобахидзе российское интернет—издание “Подъем” процитировало заместителя председателя комитета Госдумы по международным делам Алексея Чепу, который поделился своей “мечтой” в ответ на “грузинскую” – увидеть, как все бывшие советские республики воссоединятся в некоем подобии содружества.
В беседе с OC Media председатель Института изучения национализма и конфликтов Нино Каландаришвили по-прежнему скептически относится к возможности передачи Россией Абхазии и Южной Осетии, предполагая, что никаких соглашений между Россией и правительством Грузии заключено не было. Однако, по ее словам, перспективы такой сделки могут послужить определенной цели в Абхазии.
Каландаришвили предполагает, что политические группы Абхазии могут использовать эту идею для “внутренней консолидации общества” на фоне антипатии к Грузии и напряженных отношений с Россией в преддверии всеобщих выборов весной 2025 года.
Каландарашвили также предупреждает, что принятие Грузией закона об иностранных агентах, широко осуждаемого западными партнерами страны, также окажет негативное влияние на гражданский диалог между Грузией и Абхазией, поскольку двусторонние форматы гражданского диалога поддерживались почти исключительно западными субъектами, базирующимися в Грузии.
“Россия не хочет нам помогать”
Мнения простых людей в Абхазии сильно различаются, даже несмотря на схожую демографическую ситуацию.
Несколько пожилых людей рассказали OC Media, что они опасаются возобновления военных действий, но некоторые из них не возражали против реинтеграции под контролем России.
“Я буду очень рада, если Россия сможет наконец объединить нас”, – сказала пенсионерка из Сухуми. “Я буду счастлив посетить могилу своего отца в Зугдиди и свою дочь в Сочи. И она смогла бы свободно путешествовать из России в Грузию непосредственно через Ингурский перевал”.
“Моя семья разбросана между Россией, Абхазией и Грузией, и у меня никого нет ни в Лондоне, ни в Париже. Европа нам не нужна”, – добавила она.
Однако другой респондент того же возраста высказался в интервью OC Media против любого участия России в подобных переговорах.
“Я бы хотел объединения с Грузией, но без России. Россия несет страх и разрушение, не более того”, – сказал житель Сухуми. “Я ждал российской пенсии 15 лет, но они не хотят нам помогать. Было бы лучше, если бы мы были в Европе вместе, там больше порядка”.
Ряд источников также подтвердили OC Media, что абхазские добровольческие воинские подразделения проходят подготовку в течение примерно полутора лет с целью противостоять любым претензиям Грузии на Абхазию.
Подразделения обучаются абхазами, имеющими профессиональный военный опыт участия в войне в Абхазии в 1993-1994 годах и российском вторжении в Украину.
В то же время абхазские наблюдатели предположили, что Россия готовится сократить свое военное присутствие в Абхазии. 25 мая правительство России одобрило проект протокола о внесении изменений в 15-летнее соглашение с Абхазией о совместной российской военной базе. Хотя в документе не указывалось, какие изменения вносятся, многие предполагали, что это будет означать сокращение контингента российских вооруженных сил и мест их дислокации.
Связано ли это с нехваткой военного персонала и вооружений из-за вторжения России в Украину, или же существуют другие причины для вывода вооруженных сил из Абхазии, не уточнялось.
Однако многие молодые люди по-прежнему решительно выступают против объединения как с Грузией, так и с Россией.
“Я родился после войны”, – сказал один студент Абхазского государственного университета. “Я не знаю, каково это, когда Абхазия кому-то подчиняется”.
“Я не хочу, чтобы со мной разговаривали по-грузински, и я не хочу, чтобы русские заставляли меня замолчать, когда я протестую, например, против ратификации Пицундского соглашения [о государственной даче]. Оставьте нас в покое, здесь лучше, чем в любом другом месте”.
Для удобства восприятия мы предпочитаем не использовать такие термины, как “де-факто”, “непризнанный” или “частично признанный”, при обсуждении институтов или политических позиций в Абхазии, Нагорном Карабахе и Южной Осетии. Это не подразумевает отношения к их статусу.
