15.08.2025 | Новости
О политической и геополитической ситуации на Южном Кавказе, в частности о роли России, США, Турции и Европейского Союза в регионе. Об отношениях между Грузией, Абхазией и Южной Осетией, а также возможности мирного разрешения конфликтов. Какова позиция Турции, её дипломатия и влияние на грузино-абхазские отношения. Политические стили бывших и нынешних лидеров Грузии и Армении — Саакашвили и Пашиняна, об этом и многом другом Jnews побеседовал с конфликтологом, политологом Паатой Закареишвили.
Если посмотреть на хронологию конфликтов на Южном Кавказе, то казалось маловероятным, что Армения и Азербайджан когда-либо заключат мирный договор. Но это стало реальностью. Какие предпосылки привели к этому?
– Всё началось уже в конце 2020 года — с этого периода и стоит отсчитывать изменение ситуации. Предпосылкой была роль России, которая всё это время заигрывала как с армянской, так и с азербайджанской стороной, постоянно затягивая процесс. Существовали разные форматы: казанские договорённости, мадридские, вашингтонские. Работала сопредседательствующая Минская группа ОБСЕ. То есть всё вроде бы функционировало, но в итоге ничего не происходило. Очевидно, Россия видела в этом свои интересы. Она не была нейтральной и не была заинтересована в реальном решении вопроса.
За это время Азербайджан понял, что ждать чего-то серьёзного от внешних факторов бессмысленно и начал усиливать свою обороноспособность. Уже до 2020 года было видно, что Азербайджан наращивает военный бюджет. В какой-то момент он достиг размеров всего государственного бюджета Армении. Если сопоставить действия с цифрами, становилось очевидно, что всё идёт к подготовке к боевым действиям.
Я, как человек, который постоянно занимался кавказскими вопросами и часто бывал как в Ереване, так и в Баку, могу сказать – в Баку всё время было слышно, что они готовятся к войне. Если это слышал я — значит, слышали и другие.
И я это слышал из открытых источников. В секретных встречах я никогда не участвовал. В Азербайджане всё время планировали – если карабахский вопрос не будет решён мирным путём, придётся прибегнуть к боевым действиям.
К сожалению, осенью 2020 года это и произошло. До этого была эскалация в 2016 году, затем июльские события 2020 года на государственной границе между Арменией и Азербайджаном. Всё к этому шло, и, к сожалению, случилось так, как и ожидали эксперты, в том числе и я.
С того момента было видно, что Россия заняла показательно нейтральную позицию, как-будто позволила событиям разворачиваться так, как они развивались. Также стало видно, что Турция изменила своё поведение.
Если до 2020 года Турция вела себя нейтрально и всё время призывала стороны к переговорам (в 2016 году и в июле 2020-го), то в сентябре 2020-го года Турция однозначно заняла сторону Азербайджана. Это явно обозначило новый политический контекст на Южном Кавказе. Появился ещё один игрок, который ушёл из региона 100 лет назад — Турция.
В 1921 году, по Карсскому соглашению, Турции пришлось уйти с Южного Кавказа, и территорию заняла большевистская Россия. В 2020 году, ровно через сто лет, Турция вернулась и поддержала одну из стран региона — Азербайджан, с которым её связывают цивилизационные связи: язык, культура, религия, история и многое другое. На этом фоне сложилась новая реальность, в которой Азербайджан, при дипломатической и геополитической поддержке, получил преимущество.
Я считаю, что Пашинян оказался трезвым политиком: он здраво оценил ситуацию и понял, что Армения может потерять ещё больше. Думаю, именно поэтому он решился на болезненные реформы внутри страны и пошёл против значительной части армянского общества (хотя и не всей). После проигрыша в войне Пашинян провёл выборы и этим доказал, что его политика находит поддержку у части населения Армении. Он, безусловно, смелый политик — пусть и не без ошибок, со слабыми сторонами, но он действует решительно, не боится критики и даже неприятия со стороны собственного народа.
(…)
США активно включились в этот процесс, и можно с уверенностью сказать, что армяно-азербайджанское урегулирование больше не касается России и не направлено против неё. Просто обе стороны поняли, что Россия — не помощник на этом пути. Она не может помочь найти общий язык, а лишь мешает.
Ослабла ли позиция России в регионе?
— Это не против России, хотя и не в её пользу тоже, то есть Россия отключена как опция, и неожиданно. На Южном Кавказе сто лет доминировала только Россия, потом появилась Турция, а в 2020 году вдруг появился третий игрок — США. Это серьёзный игрок, ведущая страна НАТО, как и Турция, и очевидно, что для России здесь места становится всё меньше и меньше, потому что Грузия стремится в НАТО и в Европейский Союз (что закреплено в её конституции). Армения, как явно демократическая страна, ищет демократические институты и активно стремится к сближению с Европейским Союзом, делая в этом направлении важные шаги. Азербайджан — явный союзник Турции, хотя и не стремится ни в НАТО, ни в Европейский Союз, но имеет в качестве союзника такую мощную страну, как Турция. И для России здесь просто не остаётся места.
На этом фоне возникает новый концепт: мы — грузины, армяне, азербайджанцы — гордимся нашей многовековой историей, но такой ситуации на Кавказе никогда не было. За всю историю три страны, три народа решали свою судьбу самостоятельно и при этом их политика учитывается Россией, США, Европейским Союзом, Турцией и Ираном. Это новая реальность, это только начинающийся процесс.
Все три страны могут стать сильнее — к этому явно идёт процесс. Я почти уверен, что через 5–10 лет мы даже не узнаем Южный Кавказ, если, дай Бог, сможем перейти на мирные рельсы. Вероятность восстановления торговых связей и коммуникаций на Южном Кавказе будет настолько важна для мирового сообщества, что здесь установится надёжный мирный процесс. Через этот регион будет проходить множество товаров со всего мира, и, я думаю, это только пойдёт на пользу нашим странам. Так что нам, трём странам, придётся потрудиться, чтобы не допустить войны.
В этом процессе, где место Абхазии и Южной Осетии?
— Просто Абхазия и Южная Осетия должны понимать, что Кавказ меняется, и они должны стать всего лишь, скажем так, военной базой России. Россия, конечно, будет хвататься за Абхазию и Южную Осетию, чтобы хотя бы там сохранить своё влияние и влиять на Грузию. Сейчас даже дело не столько в Абхазии и Южной Осетии, сколько в вопросах к власти Грузии, в лице «Грузинской мечты». Где они видят себя в этом новом раскладе сил? Там, где Россия слабее, Турция и США усиливаются, явно Армения идёт в сторону Европы, а Азербайджан тоже дистанцируется от России. На этом фоне возникает вопрос: где будет Грузия?
Очень многое зависит, конечно, от украинского контекста. Если «Грузинская мечта» снова вернётся к европейскому пути, тогда ответ на ваш вопрос станет более чётким. В таком случае в Абхазии и Южной Осетии появится новая перспектива — решить свои конфликты с Грузией на другой платформе, на платформе Европейского Союза, на платформе демократических ценностей, где нет места для войны. Грузия, движущаяся в сторону НАТО и Европейского Союза, будет исключать любые возможности военного решения вопросов. Страны НАТО между собой не воюют, страны Европейского Союза между собой никогда не воюют. Внутренние войны происходят только в СНГ.
У Абхазии и Южной Осетии появится спокойствие, поскольку Грузия при таких партнёрах, как НАТО и Европейский Союз, ни в коем случае не позволит допустить, чтобы у неё были планы на войну. Святое место пусто не бывает. Там, где уйдёт страх войны, что-то обязательно заполнит это место — мирный концепт. Я уверен, что Абхазия и Южная Осетия увидят своё будущее уже в европейском формате.
Как в Абхазии и Южной Осетии восприняли армяно-азербайджанский мирный договор?
— Можно сказать, что восприятие положительное. В Абхазии, на самом деле, люди трезвомыслящие — они думают о своём будущем. Их больше волнует грузино-российское сближение. Грузино-российское сближение их тревожит, потому что Россия не позволила Грузии решать свои проблемы так, как Азербайджан решил карабахский вопрос. Они этого боятся.
Вовлечённость США и мирный армяно-азербайджанский процесс им напрямую не угрожают. Если не угрожают — значит, должна быть какая-то польза. А польза в том, что Кавказ становится более мирным, более привлекательным, и никто в мире не заинтересован разрушать этот мир и привлекательность. В телеграм-каналах об этом много обсуждают. Скорее всего, Абхазия рассчитывает на то, что мирный Кавказ, благодаря своей экономической привлекательности, вовлечёт и Абхазию своими экономическими ресурсами.
То есть в этом не видят угрозы, больше — какие-то перспективы, которые пока ещё неясны. Главное для них — чтобы не было войны. Если войны нет, значит, что-то есть. Отсутствие войны — это не точка, а многоточие.
Какая роль во всем этом Турции? Как может Турция повлиять на грузино-абхазские отношения?
— У Турции очень чёткая восточная дипломатия, и она старается не входить в конфронтацию сама. У Турции хорошие отношения как с Россией, так и с Грузией. Для Турции важны мир и спокойствие на Чёрном море. Россия, Грузия и Абхазия находятся на Чёрном море. На этом фоне Турция максимально старается не получить упрёк ни от России, ни от Грузии по вопросу Абхазии. Поэтому сама она никогда не будет вмешиваться в абхазские дела. Она может свободно и очень легко это сделать, но себе не позволит, потому что никакой пользы от этого не будет, а проблем будет много — и со стороны России, и со стороны Грузии. Грузия нужна Турции как сосед, надёжный и добросовестный, который позволяет иметь коридор к туркоязычным странам через Азербайджан, Каспийское море и туркоязычные государства Центральной Азии. Это очень важно для Турции.
Во-вторых, на территории России проживает 10 миллионов туркоязычного населения. Поэтому из-за маленькой Абхазии Турция ни в коем случае не захочет портить отношения с этими двумя странами. Плюс Грузия и Россия сами договариваются. Если они о чём-то договариваются, любой вариант для Турции будет приемлем. Главное, чтобы Абхазское побережье было безопасным для Турции, для НАТО и так далее. Это главный принцип.
Это не касается турецких компаний. Мы часто в Грузии путаем эти две вещи. Есть турецкая политика — одно, а есть интересы частных компаний. Там есть рыболовство, там что-то проводят или какой-то бизнес ведут турецкие компании на территории Абхазии. Это, конечно, другое дело, но это уже вопросы к Грузии — контролировать своё побережье и бизнес-активности турецких компаний. Поэтому мы часто свой гнев и недовольство, вызванные турецкими компаниями, выплёскиваем на Турцию, что неверно. Политика Турции здесь чёткая и однозначная.
Грузия стремится, можно сказать, ломать голову, но явно демонстрирует желание остаться в орбите России. Что может сделать Турция? Думаю, ей это не нравится, но она будет сотрудничать с той Грузией, которая есть. Если Грузия будет пророссийской — будет сотрудничать с пророссийской Грузией, если пронатовской — будет помогать, потому что сама Турция — член НАТО. Если Грузия будет стремиться в Европейский Союз, то и Турция стремится в ЕС, соответственно, им будет удобно работать вместе, даже с Арменией. Это будет интересная ситуация, когда Грузия, Армения и Турция вместе будут двигаться в сторону ЕС.
Так как Турция является членом НАТО и стремится в ЕС, она явно более прагматичное государство. У Турции, конечно, есть свои амбиции, но я не думаю, что она хочет добиваться успехов за счёт Грузии или Армении. Они хотят вместе с Грузией и Арменией чего-то добиться, а не за счёт них.
Это, конечно, смелые слова, их можно оспорить и проверить со временем, но у Турции больше амбиций, чем просто использовать Грузию и Армению. У Турции есть идеи Великого Турана и Центральной Азии, поэтому я не думаю, что Грузия и Армения должны мешать Турции в этой области. Мы должны сотрудничать. По крайней мере, я могу позволить себе сказать это за Грузию, хотя очень люблю и знаю ситуацию в Армении. Я уважаю Пашиняна, считаю, что он смелый политик — такого смелого политика на Кавказе не было.
А Саакашвили?
— Нет, Саакашвили был авантюристом, он шёл вслепую. А Пашинян работает открытыми глазами и видит риски. Саакашвили рисков не видел. У него было своё достоинство, я не хочу полностью отрицать его заслуги, но он был авантюристом — любил поджигать ситуацию, а потом ждал, что кто-нибудь с Запада прибежит и потушит пожар. Пашинян не ищет пожара. Между ними большая разница.
Оба пришли к власти через революцию, но цели были совсем разные. Саакашвили провоцировал Запад, чтобы тот постоянно стоял за Грузию против России, а Западу этого не хотелось. Тем более Россия тогда не была такой агрессивной, как сейчас в Украине. Пашинян очень осторожен, действует шаг за шагом, старается минимизировать риски, а Саакашвили их максимально увеличивал. Это разные политики. Пашинян смог спасти то, что мог спасти — это моё мнение. К сожалению, война случилась бы в любом случае, даже если бы не было Пашиняна. Азербайджан долго терпел, готовился, вооружался. Я не думаю, что Пашинян мог бы это остановить.
В перспективе, возможно ли, что в ближайшем будущем вопрос с Абхазией будет решён? Или это такой вопрос, который будет когда-то, скажем так, разыгран?
— Нет, ближайшего решения я не вижу. Но рано или поздно это должно решиться, главное мирным путём. Самый главный вопрос сегодня — не грузино-абхазские отношения, а грузино-европейские. Если Грузия двинется в сторону Европы, тогда вероятность трансформации грузино-абхазского конфликта и его решения возрастёт. И наоборот — если Грузия останется в орбите России, это станет вызовом для всего Южного Кавказа, а не только для Грузии.
Абхазы скажут: если Грузия снова будет в орбите России, если мы опять будем встречаться в Москве, то зачем нам такая Грузия? Мы и так ездим в Москву. Нам нужен Брюссель. Им нужно, чтобы конфликты решались в Брюсселе, а не в Москве. Это моё мнение, мой опыт и мои наблюдения в грузино-абхазском контексте.
Перспективы могут быть короткими, если Грузия начнёт двигаться в сторону Европы, и длинными — если останется с Россией. В любом случае это должно быть обязательно мирным путём. Ни в коем случае Грузия не должна допустить военных действий. Самое ужасное — если Россия позволит Грузии решить абхазский вопрос военным путём. Это будет катастрофа для Грузии, потому что вопрос не решится, а лишь усугубится на многие десятилетия.
Если мы будем идти в Европу исключительно мирным путём, Абхазия обязательно увидит преимущества европеизации Грузии.
Это два абсолютно разных цивилизационных феномена. У России будет своя имперская цивилизация, а у Южного Кавказа — Армении и Грузии — совсем другой цивилизационный, европейский контекст. Как ни странно, именно через территорию Грузии сейчас проходит граница между двумя цивилизациями.
За всё время конфликта между Арменией и Азербайджаном обе страны были в контексте России. А с Абхазией у нас не цивилизационная, даже административная граница между Зугдидским и Гальским районами.
