В июне 2025 года разразился самый масштабный военный конфликт между Ираном и Израилем за последние десятилетия. 12-дневная война отразилась не только на Ближнем Востоке, но и на Южном Кавказе, вызвав обеспокоенность в Армении. Каковы были последствия для региона, почему вмешательство США оказалось решающим и изменилась ли расстановка сил в регионе — об этом JNEWS поговорил с экспертом аналитического центра “Орбели”, ирановедом Эдвардом Беруджаняном.
— Как Ирано-Израильская война повлияла на Южный Кавказ и, в частности, на Армению?
— Июнь 2025 года стал известен беспрецедентным Ирано-Израильским военным столкновением, которое по своей сути отличалась от ограниченных столкновений предыдущих лет. Данная эскалация в последние годы самая сильная у границ Армении и Южного Кавказа. Если бы продолжалась война, Южный Кавказ столкнулся бы с серьёзными политическими, экономическими проблемами, в том числе и в вопросах безопасности. Но так как она продлилась 12 дней, то долгосрочного влияния не было. Тот ущерб, который мог бы быть при долгосрочном течении, не был нанесён Южному Кавказу. В любом случае, это столкновение показало, что Израиль доминирует в воздушном пространстве, и Ирану следует учитывать это при любых новых актах агрессии. Однако в любом случае Израиль не смог достичь главной цели, которую отметил для себя. За эти 12 дней мы стали свидетелями интересных событий, связанных с военным потенциалом Ирана и его способностью к ответным действиям.
— С какими именно проблемами мог столкнуться Южный Кавказ при долгосрочном течение войны?
— С точки зрения безопасности, если у твоих южных границ военная ситуация, могут быть потоки беженцев, и Армения как маленькая страна должна была быть готова их принять. Но так как столкновение было краткосрочным, то больших потоков не было. Также, так как Иран на международных платформах традиционно поддерживает Армению в вопросах территориальной целостности, то если бы Иран оказался втянут в затяжную войну, он, возможно, не смог бы в полной мере выражать эту поддержку.
С экономической точки зрения, мы знаем, что между Арменией и Ираном есть очень тесное сотрудничество. Поскольку у нас нет открытых границ с Азербайджаном и Турцией, то наш основной торговый оборот происходит с границей Грузии и с Ираном. С Ираном есть несколько проектов, а при военном конфликте экономическая активность с Ираном была бы ограничена, пострадали бы совместные проекты, в том числе «Север–Юг». Это одна из альтернативных дорог Армении. С другой стороны, если во всём регионе военные действия, то туризм тоже ограничивается.
— Какова была роль Америки в начале военных действий и в процессе урегулирования?
— Это очевидно, что основной союзник Израиля — это США, и если бы США систематически не провоцировали к военным действиям, то Израиль не осуществил бы эти военные действия. В любом случае США признали, что они участвовали. И мы должны учитывать, что между Ираном и США косвенные переговоры начались в апреле, и пятая фаза уже была, и какие-то договорённости уже были достигнуты. Однако в любом случае этот ядерный вопрос был задачей для обеих сторон, и иранская сторона отметила, что они готовы к уступкам, сокращая обогащение до 5%, что было приемлемо со стороны США. После этого США потребовали полностью приостановить ядерное обогащение, которое происходит в Иране, что неприемлемо для Ирана. Результатом недостижения компромисса было то, что Израиль напал на Иран, и получили то, что получили. США тоже наносили удары по ядерным объектам. Размер ущерба ядерным объектам пока официально не объявлен, но думаю, ущерб был нанесён большой. Правда, возможно, что запасы обогащённого урана перенесли. Иран объявлял, что запасы из ядерных объектов были перемещены. Всё это показывает, что переговоры и военные действия должны быть рассмотрены в общей совокупности, и сейчас идут разговоры по возобновлению переговоров между Ираном и США, но высокопоставленные дипломаты объявили, что пока нет договорённости ни по срокам, ни по формату переговоров.
— Действительно ли целью Израиля было только прекращение ядерной программы Ирана?
— Иран никогда не объявлял, что их цель — создание ядерного оружия, и отмечает, что их главная цель — использовать обогащение для гражданских целей. Во всяком случае, МАГАТЭ (Международное агентство по атомной энергии) проводило проверки и выяснило, что уровень иранской ядерной программы достиг высокого уровня обогащения, говорят, до 90%, после чего возможно создание ядерного оружия. Между Ираном и Израилем десятилетиями идут враждебные заявления. Исторически между иранцами и евреями проблем не было, но после революции 1979 года Иран стал государством с исламскими ценностями. Поскольку в регионе Израиль рассматривается как противник исламских государств, Иран, для защиты угнетённых мусульман, по их словам, сформировал искусственную вражду и по каждому поводу Иран отмечал, что будет разрушать. В противовес этому Израиль говорил, что у них есть проблема выживания. Премьер-министр Израиля отметил, что они больше 20 лет готовили эти действия, как только была выявлена ядерная программа Ирана. Согласно премьер-министру Израиля, они начали профилактические действия, и, поскольку у них есть проблема выживания, они были готовы к военным действиям.
В первые дни Израиль бил по основным целям, и получалось хорошо, потом иранская сторона смогла перестроиться и дать отпор. Но в любом случае Израиль смог уничтожить свои целевые объекты.
— Смогла ли Ирано-Израильская война изменить баланс сил в регионе?
— Изменения баланса сил пока не заметно. Во всяком случае, как я отметил, у Ирана в воздушном пространстве есть проблемы. У них есть хорошие баллистические и крылатые современные ракеты, но они не очень эффективны, когда военные действия проходят в воздушном пространстве твоей страны. С точки зрения удара Израиль очень хорошо мог выпускать дальние ракеты и наносить удары. Истребители Израиля более сильны. В небе Израиля работали американские современные истребители F-35, а Иран пока что использует истребители, которые приобрёл в 1970 году. Мы даже не видели, что их использовали. Иран, в основном, использовал ракеты.
Я думаю, что Иран после 12-дневной войны должен сделать выводы — у сверхдержав, с которыми сотрудничает, с Китаем, например, приобрести современные истребители. И если бы Иран смог поменять свою военно-воздушную технику, то смог бы достичь превосходства. Пока нет опасности нарушения этого баланса, но, возможно, если бы продолжалась война и был бы нанесён серьезный ущерб инфраструктуре, то можно было бы говорить о перераспределении сил.
