11.03.2025 | Новости
Одним из условий принятия Грузии в Евросоюз была независимая судебная система. Однако в обществе существуют сомнения по поводу реальной независимости судов Грузии, включая Конституционный суд.
Продолжающиеся протестные акции стали причиной многочисленных арестов, штрафов и тюремных заключений участников, журналистов и активистов. Правительство ужесточает законы, которые помогают правящей партии подавлять протестное движение, стараясь воздействовать на активную часть общества огромными штрафами и тюремными сроками.
Между тем, суды по всей Грузии примерно одинаково наказывают подозреваемых за несоизмеримо разные преступления. Так, житель Ахалкалаки Г. А. получил 7 лет за убийство жителя Ахалкалакского муниципалитета, в то время как другой житель Ахалкалаки К.К. был приговорён к 5 годам за ношение оружия. В подобных случаях недовольны и потерпевшая сторона, и сторона подсудимого: для одних решения суда кажутся слишком жёсткими, для других — слишком мягкими. По мнению адвоката Андраника Минасяна, любая санкция за преступление определяется законом.
“Если это преступление, какое наказание предусмотрено для лица, совершившего данные действия, определено УК Грузии. Следовательно, размер наказания изначально прописан в статье, судья, конечно же, имеет право учитывать отягчающие или облегчающие обстоятельства. Например, имеет ли человек судимость, или какие были условия во время совершения преступления, был человек один или с кем-то, какими были мотивы и т.д., сотрудничал он со следствием или нет, признает вину или нет. Есть разные обстоятельства, отягчающие или облегчающие вину. И учитывая размер вины, суд определяет наказание в рамках, установленных законом. Если для преступления установлен срок от 10 до 15 лет, например, по 108 статье – убийство – то судья может определить 10, 15 или 12 лет и т.д. Это общая стандартная процедура, но есть специальные статьи, когда судья имеет право во время вынесения наказания установить условный срок, то есть человек может не отбывать наказание в тюрьме. И, конечно, очень интересный институт – процессуальное соглашение, которое заключается между прокуратурой и обвиняемой стороной. Это в случае, если сторона обвиняемого сотрудничает со следствием и признает вину, возможно, исходя из государственной политики (т.н. политика уголовного преследования). В этом случае возможно наказание, которое даже легче установленной статьей по данному преступлению”, – говорит он.
Если в обычных случаях логика судебной системы понятна, хотя и здесь бывают исключения, то участившиеся в последнее время аресты и следующие за ними меры наказания большинством воспринимаются как политически ангажированные. Судебную систему Грузии многие считают подконтрольной правящей партии, а реализуемые реформы — провальными.
Например – дело Мзии Амаглобели, основательницы издания Батумелеби, которая была арестована 12 января. Следствие ведётся по статье о нападении на сотрудника полиции. Согласно статье 353 Уголовного кодекса, нападение на сотрудника полиции карается лишением свободы на срок от 4 до 7 лет. Обвинения основаны на предполагаемом нападении на Ираклия Дгебуадзе, начальника Батумского городского управления полиции Аджарии, которое, по словам прокурора, было мотивировано «местью». Политически мотивированные дела в последнее время заполнили суды Грузии. Большинство задержанных получают либо выговоры, либо огромные штрафы.
“Возьмем актуальный в последнее время административный штраф, связанный с собраниями, протестами, манифестами. За неправомерное закрытие дорог по закону был установлен штраф 500 лари, например. Теперь этот штраф вырос и стал 5000 лари. Этот закон фактически имеет прямое отношение к жалобам государства. Если парламент внес изменения в законе и наказание выросло. Это во всех странах так, парламент может ужесточить наказание или наоборот уменьшить, как захочет и какой закон захочет может принять. Если закон не нарушает Конституцию, права человека и тд то парламент может принять любой закон. Единственная преграда, которая есть – это Конституция страны. Этот же закон что штраф вырос из 500 лари до 5000 лари, прописано в законе. Это не самостоятельное решение суда или полиции, это прописано в законе”, – объясняет адвокат Минасян.
Принятие законов, выгодных властям, можно предотвратить только в условиях многополярного парламента или независимой судебной системы.
“Как и в США, у нас есть система, которая может остановить принятие закона. Во-первых, вето может поставить президент. Это не абсолютное вето, но таким способом можно продлить время, однако это вето можно побороть. Это называется политическое вето, как политический контроль. Кроме президента, Конституционный суд может приостановить действие закона. Если в парламенте вовремя обсуждения считают закон конституционным и нет проблем, возможно данный закон опротестовать в Конституционном суде, требовать приостановления закона. Если Конституционный суд решит, что закон противоречит Конституции, он теряет действие. Для этого Конституционный суд должен быть независимым органом. Но у общества есть вопросы по поводу независимости как Конституционного суда и судей, так и судебной системы в целом. Есть много вопросов”, – говорит Андраник Минасян.
Независимость судебной системы — это не просто формальность, а фундамент защиты прав человека и демократического развития страны. Когда суды превращаются в инструмент политического давления, граждане утрачивают доверие к правосудию и возможность защищать свои права.
