15.11.2024 | Новости
О программах и проектах США в Грузии и конкретно в Джавахети, как и об интеграции национальных меньшинств Грузии, о роли и влиянии спецслужб, о влиянии Карабахского конфликта на общины армян и азербайджанцев Грузии и о многом другом в интервью jnews.ge с послом США в Грузии Яном Келли во время его визита в Ахалкалаки.
– Как вы сообщили ранее, это ваш первый визит в регион Самцхе-Джавахети. Связан ли этот визит с каким-то конкретным проектом в Самцхе-Джавахети. Почему вы решили посетить наш регион?
– Визит не связан с определенной программой. Я просто хотел познакомиться с местными лидерами, и очень важно для посла познакомиться со всей страной. Из-за политической жизни я слишком много времени провожу в Тбилиси, и мне очевидно то, что, чтобы получить настоящую картину о стране, надо путешествовать по стране, и я особенно хотел посетить Джавахети, потому что я знаю, что здесь есть армянское население. Мне лично очень интересна история армян, так как я был американским представителем в Минской группе, которая регулирует процесс диалога между армянами и азербайджанцами. Я даже не знал, что здесь компактно живут армяне, хотя знал, что в Грузии было много армян. Я хотел услышать от вас какое отношение к Тбилиси, о том отвечает ли правительство вашим интересам.
– Со дня независимости Грузии проходит сложный и долгий процесс интеграции этнических меньшинств в остальное общество. Как вы думаете, в чем причина?
– Я думаю, что есть прогресс. 25-26 лет – это не очень много времени. Конечно до 91 года общим языком был русский. Думаю надо, чтобы национальные меньшинства сохранили свою культуру и язык. Но необходимо участвовать в экономике, в культурной жизни страны, и надо знать государственный язык тоже. Русский язык – великий язык, но все-таки я считаю, что очень важно, чтобы граждане Грузии не только жители Джавахети, но и все, молодые люди особенно научились английскому языку. Это не из-за того, что я патриот своей страны, но английский язык это язык экономики 21-ого века.
– Исходя из ваших слов, интеграции армян Джавахети мешает именно русский язык?
– В какой-то степени да. Я замечаю, что люди моложе 30 лет не говорят на русском, а говорят на английском языке в Тбилиси. И со временем русский язык будет терять свою важность. Но повторяю, я люблю русский язык, я люблю русскую литературу.
– Много лет США поддерживают Грузию, проводя и финансируя множество проектов. После президентских выборов президент США Дональд Трамп заявил о необходимости сокращения финансирования международных проектов. Коснется ли это сокращение и Грузии?
– Новая администрация только приступила к работе. Я сомневаюсь, что будут резкие сокращения проектов или финансирования здесь, в Грузии. Конечно они не определили всю политику, особенно касательно технической помощи, но я знаю что они считают, что Грузия хороший партнер, стратегический партнер, потому что Грузия участвует в разных проектах НАТО, и Грузия имеет большой контингент в Афганистане. Мы хорошо сотрудничаем в области безопасности.
– Вы говорили о каких-то проектах, которые планируются в Джавахети. О каких проектах шла речь конкретно?
-Есть два направления. Первое направление – это улучшить продуктивность сельского хозяйства . Я считаю это самое главное, потому что большая часть региональной экономики – это сельское хозяйство, USAID именно ведет такие программы. Второе направление – это инвестиции. Здесь есть большой потенциал для иностранных инвесторов. Я не знаю много об этом регионе, но вообще мы хотим привлечь больше инвесторов. Я бы очень хотел открыть переговоры по договору о свободной торговле с США. У Грузии есть подобный договор с Европой и с Китаем. Я хочу, чтобы был такой договор и с США тоже.
– Силовые структуры при прошлой власти Грузии и при нынешней тоже играют огромную роль, и даже некоторые локальные вопросы решаются именно силовыми структурами. Как это воспринимается с точки зрения демократизации страны?
– Я думаю, что самое главное, чтобы был политический контроль, и, даже важнее, парламентский контроль над силовыми структурами, и я уверен, что правительство Грузии разделяет это мнение. Когда мы смотрим на развитие демократии в Грузии, очень важно, чтобы в демократии было равновесие между тремя отраслями: правительство, парламент и судебная система. Дело в том, что наименее развитая отрасль в Грузии – это судебная система. В том смысле, что нет достаточной культуры независимости и из-за этого наши ресурсы идут именно в основном в этом направлении. То есть обучение судей и т.д. Но в то же время мы работаем с парламентом, чтобы внедрить культуру надзора. Я думаю, в парламенте знают, что они должны расширить именно свою деятельность, которая касается надзора над правительством и надзора над силовыми структурами.
– Какую оценку можно дать свободе слова в Грузии после событии с “Рустави 2”? Есть ли в Грузии необходимость в защитнике прав СМИ?
– Я не думаю, что есть проблема со свободой слова, думаю проблема в том, что нужен больший плюрализм, нужно много голосов, особенно в телевидении. Из-за этого мы так часто делаем заявления, может быть слишком часто по мнению других. Я думаю, что это часть развития демократии, очень трудно слышать резкую критику, но это очень, очень важно. Это спорный вопрос в США, конечно вы слышали о споре между Белым домом, президентом и СМИ, но все знают, что не надо трогать NBC, CBS, ABC из-за свободы слова. Плюрализм СМИ очень важен, и мы не хотим, чтобы были перемены в политике “Рустави 2”. Я думаю, что омбудсмен – хорошая идея. Я просто могу приветствовать эту идею премьер-министра. Потому что есть такая поляризация в Тбилиси между сторонами и надо, чтобы был независимый более или менее человек, который служил бы посредником между правительством и СМИ.
– Как вы уже сказали, вы были одним из посредников Минской группы в урегулировании Карабахского конфликта. Как вы думаете, влияет ли азербайджано-армянский конфликт на интеграцию и отношения между армянами и азербайджанцами Грузии?
-Это очень интересный вопрос, и конечно я не эксперт, и это мой первый визит, но мне кажется здесь есть очень толерантное и хорошее отношение между армянами и азербайджанцами. Может быть это неправда, но я знаю что есть ужасная враждебность между Баку и Ереваном. Это хуже чем между католиками и протестантами, или северной Ирландией и Британией, или евреями и палестинцами в Израиле, или турками и греками, – хуже. Но здесь в Грузии, мне кажется, что есть более ли менее нормальное общение между общинами. Может быть я наивен, но…
– Как Вы думаете, насколько вероятна эскалация конфликта, и вовлечение в него ещё и третьих сторон?
– Самое главное, чтобы не было войны. Потому что если есть война, то очень, очень трудно предсказать, что будет и, как будет влиять на Грузию. Но самое главное, что по моему мнению не в интересах Армении и Азербайджана начинать войну. Они оба к сожалению находят выгоды в конфликте на низком уровне. Это не есть хорошо, потому что гибнут люди, молодые ребята гибнут там. Но это не война. Я не думаю, что Баку хочет войны. Потому что они знают, что война разрушит их экономику. Армяне не хотят войну. Почему этот процесс, Минская группа важна. Потому из-за этой группы есть диалог между Баку и Ереваном. Я бы хотел, чтобы было больше диалога, но они говорят друг с другом на уровне министров иностранных дел.
– Однако Минская группа и диалог в этом контексте считается пассивным и недейственным.
Да. Из-за того, что сами стороны не хотят решить конфликт, да там очень мало прогресса в разрешении конфликта, но в то же самое время Минская группа важна из-за того, что это единственный способ предотвратить войну.
Кристина Марабян
