28.11.2024 | Новости
В настоящее время ни Украина, ни Россия не могут накопить достаточно сил, чтобы создать на фронте ударный кулак, многократно превосходящий силы противника. На тех направлениях, где пытается наступать каждая из армий, противник успел подготовиться к обороне настолько, что для прорыва превосходство наступающих должно быть подавляющим. В чем причины такого положения, при каких условиях одна из сторон сможет переломить ситуацию и ожидать ли этого уже зимой?
Осенняя распутица и холода вынуждают воюющие в Украине стороны вносить коррективы в проведение военных операций, но накал боевых действий не ослабевает. Российская армия продолжает массированное наступление на Авдеевку, завершает перегруппировку сил на Купянском направлении и не оставляет планов двигаться на Лиман. Украинские войска не прекращают атаки российских укреплений на Токмакском направлении и пытаются расширить тактические плацдармы на левом берегу Днепра. К югу и северо-западу от Бахмута продолжаются ожесточённые встречные бои с переменным успехом.
При всей активности противоборствующих сил линия фронта меняется незначительно. Нередко следом за информацией о продвижении одной из сторон на несколько сотен метров следуют сообщения об успешной контратаке противника. И Москва, и Киев заявляют об огромных потерях противника, различные источники и средства пропаганды выкладывают многочисленные кадры уничтожения вражеской техники и сооружений, убитых и пленных солдат, а многие военные эксперты и политики всё больше склоняются к мысли, что война зашла в позиционный тупик.
О переходе боевых действий в новую фазу — позиционную войну на истощение — говорит и главнокомандующий Вооруженными силами Украины генерал Валерий Залужный. В статье, опубликованной в журнале Economist, он указывает, что сложившаяся ситуация играет на руку России, позволяя ей восстанавливать свой военный потенциал и дальше нести угрозу Украине.
Точку зрения Залужного разделяют и западные чиновники, знакомые с выводами разведок о текущем состоянии конфликта в Украине. С ними на условиях анонимности поговорил корреспондент Би-би-си Джонатан Бил. Они считают, что ни Россия, ни Украина в обозримом будущем не способны провести «решающие наступательные операции на суше», но не называют ситуацию патовой, поскольку обе стороны продолжают наступательные действия, а Владимир Путин до сих пор не отказался от своих военных амбиций.
Каковы итоги заканчивающейся летне-осенней кампании и планы российских и украинских военных на ближайшую перспективу?
О том, что украинские наступление завершилось, довольно много говорят российские военные блогеры и журналисты.
В Украине официально о его окончании никто не объявлял, но с учетом того, как много говорили о нем всю прошлую осень, зиму и весну, это сложно сделать психологически — заявленные цели не были достигнуты.
«Если в политическом плане, то наступление продолжается. Если в военном, то по факту оно завершилось ещё в июле, всё остальное — это попытки отработать политическую необходимость уже без явных шансов на прорыв здесь и сейчас, — считает российский военный эксперт, прокомментировавший ситуацию Би-би-си на условиях анонимности. — Было видно, что мы (российские войска — Би-би-си) наносим потери, что у нас есть резервы. Может, эти резервы и уменьшаются, но скорее — нет, остаются, даже новые появляются. В этих условиях ждать какого-то стратегического успеха [украинской армии] не приходилось».
Если весной и в начале лета главной целью будущего украинского наступления называли выход к Азовскому морю (тогда еще не было полной уверенности в том, что ВСУ будет наступать именно в Запорожье), то в сентябре реалистичной целью был объявлен уже Токмак — город, лежащий в 60 километрах от побережья.
ВСУ продолжают движение на токмакском направлении, однако это продвижение нельзя назвать стремительным. До города украинским войскам ещё около 15-20 километров, а темпы наступления составляют от силы сотни метров.
Причины такого медленного продвижения стали очевидными еще в самом начале боёв.
Пока Украина готовилась к наступлению, Россия готовилась обороняться. На направлении вероятного удара (и не только на нем) была построена эшелонированная оборона с полевой фортификацией, которая включала в себя не только противотанковые «пирамидки», но и многие километры траншей, доты и дзоты, опорные пункты, блиндажи, минные поля.
«У них [россиян] бойцы, которые на данный момент не задействованы на первой-второй линии, знаете, что делают в тылу? Копают окопы. И поэтому у них окопы вырыты и перед Мелитополем, и за Мелитополем, — пишет Кирилл Яковлев, соавтор украинского телеграм-канала „Братья Яковлевы“. — И там не просто окопы, там целые, ****, города. Они как хоббиты: в одном селе зашли, в другом вышли спустя 3 км. У нас, к сожалению, этого нет».
Но главное — России удалось собрать на этих позициях достаточное количество сил и средств, чтобы сильно замедлить наступающие части ВСУ. Россия смогла организовать работу артиллерии и авиации, которые вместе с наземными силами боролись с украинскими ударными частями.
Это противодействие сильно осложняло работу украинской инженерной техники, которая занималась разминированием.
Украинский военный эксперт Сергей Морфинов в интервью Би-би-си сказал, что даже те самые скромные успехи, которые смогли продемонстрировать ВСУ, с учетом всех этих обстоятельств выглядят большим достижением.
«Клин, который сделали ВСУ возле Работино с начала лета, имеет глубину 9-10 км. И с его края до Токмака остается еще примерно 20 км. С учетом того, что Токмак — это большой укрепрайон, окруженный основной линией Суровикина. То есть дойти до него этой осенью — малореальная задача для ВСУ», — признал он.
«С другой стороны, ВСУ за это лето и осень удалось прорвать первую линию массированной обороны армии РФ — по минным полям, без преимущества в арте и пехоте и при преимуществе русских в авиации и дронах. Вряд ли такое делала какая-либо еще армия за последние пару десятилетий», — отметил украинский эксперт.
Однако победа «по очкам» в войне, цель которой освобождение оккупированных территорий, — слабое утешение. В конце концов мерилом успеха в такой операции являются квадратные километры взятой под контроль территории, а не число прорванных рубежей плотной обороны противника.
На фоне событий на материковой части оккупированной Украины действия ВСУ на море и в Крыму неожиданно оказались более успешными.
Конечной целью украинских планов по выходу на побережье Азовского моря был Крым, однако из-за того, что их не удалось воплотить, вопрос о его освобождении даже не обсуждался как какая-то ближайшая задача.
Освобождение полуострова, аннексированного Россией в 2014 году, было заявлено Украиной как часть общей цели войны — возвращение всех оккупированных территорий.
Одновременно с движением к перешейку полуострова Украина начала отдельную кампанию на море и в самом Крыму. Ее составляющие в сентябре объявил советник главы офиса президента Украины Михаил Подоляк.
По его словам, она состояла из трех пунктов:
— борьба с российской ПВО в Крыму, чтобы вслед за тем было легче обстреливать полуостров крылатыми ракетами и ударными дронами;
— воздействие на слабые места маршрутов снабжения российской группировки на материке. Большая часть военных грузов для нее проходит через Крым;
— добиться того, чтобы российский Черноморский флот покинул базу в Севастополе.
Эта кампания не настолько широко освещалась в прессе, как наземное наступление, но на море Украина добилась довольно больших успехов.
5 октября стало известно, что Россия вывела большую часть Черноморского флота со своей основной базы в аннексированном Крыму. Часть кораблей была переведена в Новороссийск, часть — в Феодосию.
Этому предшествовали ракетные удары по штабу Черноморского флота, который был частично разрушен, сухому доку севастопольского судоремонтного завода, в котором были сильно повреждены большой десантный корабль и подводная лодка. Атакам подвергались позиции ПВО.
В июле украинцы нанесли удар морскими безэкипажными катерами-брандерами по Крымскому мосту, который также получил серьезные повреждения, и движение по одной из сторон автомобильной части было прекращено на несколько недель.
В августе украинские войска нанесли удары по Чонгарскому и Геническому мостам, которые связывают аннексированный Крым с материковой частью Украины.
И хотя в итоге этих операций снабжение российской группировки прекращено не было, а небо над Крымом не удалось «открыть» для ракет, уход ЧФ из Севастополя, пусть даже, возможно, временный — важный результат, который уже сильно меняет расклад сил на море.
Американские военные специалисты считают, что Киев был вынужден приостановить своё наступление на южном фронте из-за того, что ВСУ сложно организовывать по-настоящему крупные военные операции, которые требуют чёткой координации действий большого количества подразделений.
Как рассказали изданию Financial Times побывавшие на фронте Майкл Кофман из Центра военно-морского анализа (CNA) и Роб Ли из Института исследований внешней политики (FPRI), ВСУ проще взаимодействовать в составе небольших высокоманевренных штурмовых подразделений, численностью не больше роты.
Именно на такую привычную им тактику украинцы перешли, столкнувшись с большими потерями в начале летнего наступления. Она имеет свои плюсы — изматывает противника, вынуждает его вводить в бой резервы, раскрывать сосредоточение своей артиллерии и подставляться под контрбатарейные удары. Но для глубокого прорыва обороны такого количества войск недостаточно, противник успевает перебросить подкрепления на опасное направление.
Кроме того, Кофман и Ли считают, что пятинедельные курсы подготовки солдат ВСУ на западных военных базах и полигонах не дают им полноценных навыков ведения общевойскового боя, и с этим трудно спорить.
Схожие проблемы испытывает и российская армия. Особенно они были заметны на первом и втором этапах войны, когда несогласованные массированные попытки штурма Киева и Харькова, провальные операции по форсированию Северского Донца и взятию Угледара оборачивались огромными потерями.
На неготовность обеих сторон эффективно действовать в составе крупных соединений, что является причиной застоя на фронте, указывает, в частности, редактор проекта «Ватфор» Сергей Полетаев в журнале «Россия в глобальной политике».
«Читая сводки, общаясь с бойцами и командирами, можно заметить: типичная атака что у нас, что у ВСУ — это взвод или рота. Даже батальонные атаки встречаются редко, а о единых действиях бригад или корпусов с тех пор, как прошлой весной сложился более-менее плотный фронт, не слышно почти совсем», — описывает он ситуацию на передовой.
«Аналогично работает артиллерия: батарейные залпы редки; как правило, самоходные орудия работают поодиночке или в паре. Поодиночке, парами летают ударные беспилотники и фронтовая авиация. Таким образом, крупные массы войск на фронте остаются разрозненными, не конвертируются в массу удара, атаки же в составе взвода или роты парируются малыми дронами, артиллерией и минными полями, которые были бы бессильны против соединения, действующего как единое целое», — пишет Полетаев.
Ситуация, когда ни одна из сторон не может добиться решающего успеха на поле боя, имеет причины и следствия.
Не удаётся скрытно сосредоточить ударную группировку и таким образом добиться внезапности. Замысел легко просчитывается, противник наносит превентивные удары по тылам, концентрирует огонь на наиболее опасных направлениях и в целом успешно обороняется.
Не удаётся завоевать преимущество в воздухе — не позволяет вражеская система ПВО.
Не удаётся реализовать перевес в численности бронетехники — современный поединок брони и снаряда чаще выигрывает снаряд. Или мина, или противотанковая ракета, или FPV-дрон.
Не удаётся быстро разминировать поля — не хватает техники разминирования по широкому фронту, а на узком участке такие действия сразу становятся заметны.
Не удаётся смести оборону противника плотным огнём артиллерии — не хватает ни стволов, ни снарядов.
Качество уравнивает количество, и наоборот.
Еще одна особенность войны, которая продолжается уже полтора года, в том, что обе стороны, в первую очередь — комсостав, уже приобрели опыт и совершают меньше ошибок, которыми бы мог воспользоваться противник.
Но маховик войны продолжает крутиться и перемалывать ресурсы. В результате обоюдных атак стороны несут огромные людские и материальные потери, которые нужно быстро восполнять, а это не всегда получается.
«У нас (у России — Би-би-си) главная проблема, которая не позволяет проломить позиционный тупик, это даже не столько техническая помощь НАТО, сколько информационная, — полагает российский военный эксперт. — Разведка НАТО — это, по сути, наш главный враг. Если бы разведки не было, то Украина, скорее всего, войну бы уже проиграла, несмотря на поставки оружия, просто потому, что мы (Россия — Би-би-си) могли бы незаметно сконцентрировать достаточные силы для того, чтобы проломить оборону и провести несколько успешных наступлений — с обвалами фронта, окружениями и так далее».
«С другой стороны, у украинцев две проблемы. Во-первых, это наша разведка — при всех проблемах она всё-таки наличествует и крупные сосредоточения выявляет. Во-вторых, сказывается недостаток материальной части, им хорошо было бы иметь многократно больше артиллерии, танков, боекомплекта, чтобы сформировать нормальный ударный кулак. Но им столько не дают», — подчеркивает российский эксперт.
Украинский военный эксперт Сергей Морфинов напоминает, что сейчас ВСУ прежде всего нужны снаряды для артиллерии.
«Украине очень важно получать и самой производить достаточно боекомплекта 155-мм, и в 2024 году с этим могут быть проблемы, так как западные запасы заканчиваются, а их промышленность еще не раскачалась. Плюс, если остаются планы снова наступать, то нужна такая номенклатура, как дымовые снаряды (их немцы немного передают, но надо больше), инженерные машины и установки для разминирования (в т. ч. переносные, аналоги „Тропы“)».
Важны также боеприпасы всех типов к HIMARS и М270. «Считается, что такой БК даже больше нужен, чем пусковые „Хаймарсов“ — приходилось слышать оценки от тех, кто общается с артиллеристами, что российских целей намного больше, чем ракет у ВСУ», — рассказал специалист.
А ещё Украине очень нужно больше ПВО — из-за наращивания количества российских «шахедов» и, возможно, крылатых и баллистических ракет.
«Тут речь прежде всего о PATRIOT и SAMP/T, плюс „Гепарды“ и БК к ним. Наконец, важно будет получить наконец F-16 как платформу для разного вооружения», — говорит Сергей Морфинов.
Позиционный характер война начала обретать еще в конце осени 2022 года. Последней крупной операцией, в которой Киеву можно было говорить о достижении решительных целей, было отступление российских войск с правого берега Днепра.
Тогда Украина смогла не просто освободить всё правобережье Херсонщины, но и провести линию фронта по Днепру. Это позволило обеим сторонам высвободить значительные силы, поскольку большая водная преграда позволяет удерживать фронт меньшими силами.
Хотя с тех пор и Россия, и Украина провели по одной довольно крупной операции (россияне захватили Бахмут, украинцы продвинулись в районе Орехова), радикально характер наземной войны не изменился.
Тем не менее позиционная война продолжает быть маневренной, и в этом нет никакого противоречия.
Дело в том, что любое наступление в стиле «молниеносной войны» требует накопления больших ресурсов с тем, чтобы, добившись многократного перевеса над противником в одном месте, обрушить его оборону. Такой удар в случае успеха разрушает логистику и систему управления войсками в обороне, порождает хаос и приводит к решительной победе.
Цель позиционной войны — измотать противника, заставляя его перебрасывать и тратить резервы, реагировать на новые вызовы. В конце концов такая война может создать условия для решительного удара. Это более сложная война, которая требует от командования гораздо большего умения.
Это можно сравнить с боксерским поединком, где «молниеносная война» — попытка закончить матч нокаутом, а позиционная — вымотать противника и победить по очкам.
В настоящее время ни одна из сторон очевидно не может накопить сил, чтобы создать многократно превосходящий силы противника ударный кулак. Кроме того, на тех направлениях, где пытается наступать каждая из армий, противник успел подготовиться к обороне настолько, что превосходство наступающих должно быть еще большим.
«Только превосходством в материальной части, в огневой мощи можно будет компенсировать прозрачность, отсутствие „тумана войны“, — считает российский военный эксперт. — Если ты видишь противника, то соотношения сил 3:1 [в его пользу] может быть и недостаточно. А вот если [противнику удастся] сосредоточить, например, 20:1, то это (прозрачность — Би-би-си) тебе уже не поможет», — говорит он.
Позиционный характер войны отнюдь не означает, что стороны не будут пытаться наступать. Направления предстоящих операций обозначены: ВСУ активизировались на левом берегу Днепра и продолжают атаки на юге Запорожской области, российская армия продолжает штурмовые атаки с целью окружения Авдеевки, нацелилась на Купянск и, возможно, Лиман.
Вероятно, эти операции будут носить ограниченный характер. В преддверии новой зимней кампании обе стороны постараются занять более выгодные позиции и сохранить инициативу там, где она есть, и перехватить там, где её нет.
«Наступление ВСУ может продолжиться зимой. Помним, что боевые действия вполне активно продолжались и в 2014–2015 годах в районе Донецкого аэропорта и при битве за Дебальцево, а прошлой зимой — в Бахмуте и Угледаре», — указывает Сергей Морфинов.
Но этого может и не произойти, говорит эксперт. «Во-первых, не очень понятно, насколько можно наступать через заминированные поля, если будет много снега. Если будет мороз-оттепель, это приводит к миграции мин, когда даже разминированные проходы могут снова становиться заминированными. А есть еще фактор резервов — неизвестно, сколько их у ВСУ, и фактор боекомплекта».
«Обеим сторонам реалистично ставить в первую очередь оборонительные задачи, но для России возможна и активная оборона», — полагает российский военный эксперт.
«При этом ждать каких-то крупных, стратегических наступлений, так чтобы — раз — и взять областной центр, например, не приходится. Мы сейчас видим, что с большим трудом и непонятным пока результатом решается задача по окружению Авдеевки», — говорит он.
Материал BBC NEWS Русская служба
