28.11.2024 | Новости
О ситуации в России, новой волне мобилизации, санкциях и импортозамещении, состоянии экономики, о войне с Украиной и многом другом Jnews побеседовал с оппозиционным политологом, публицистом из России Андреем Никулиным.
Что изменилось в России за эти 9 месяцев войны в Украине?
– Тенденция с начала спецоперации, назовем ее так, и до – одинакова простая. Население, общество отчаянно и старательно отказывается замечать реальность, на лицо стремление людей сбежать от этой реальности, инфантильно от нее закрыться и не обращать внимание на происходящее. Заняться своими вещами, своим миром. В какой-то момент просто было неприлично начинать разговор о происходящем в компаниях или где-то за столом. До конца лета эту динамику удавалось поддерживать, потом в связи с началом военных неудач, а потом с началом мобилизации, особенно с началом мобилизации, наступил некий срыв в панику, по крайней мере у части населения. Но после этого падения вниз, снова оказалась частично отыграна, прежде всего с желанием пластичной массы успокоиться. Здесь удалось чуть успокоиться. Другой вопрос, что процесс, реакция населения на происходящее заторможена. Во-первых, как я уже говорил, нежеланием, страхом людей перед будущим и перед тем, что происходит, и детским желанием закрыть глаза, а с другой стороны – сознательной работой государственной пропаганды, которая точно также пытается закрыть население, успокоить его.
Многие релоканты в Грузии уверены, что после Нового года ожидается вторая волна мобилизации, есть ли такая вероятность?
– В идеальном для Кремля мире, конечно, есть. Существует желание собрать, вооружить как можно больше людей, проблема опять упирается в эмпирическую реальность. Людей можно собрать, но, как мы видим, их зачастую негде размещать, их уже нечем вооружать, одевать и обмундировать, тем более сейчас зима. Не хватает палаток, не хватает банальных печек, еще что-то, стоит вопрос с полигонами, вопрос с обучением. Кто обучает, если большинство кадров армии, или того, что осталось от этой армии, находится в Украине, .
Поскольку у нас юридически крайне запутан этот механизм, будут, скорее всего, постепенные попытки собирать, забирать уже не такой одномоментной волной, а постепенно малыми партиями. То есть, мобилизация будет, но постепенная, не столь заметная, чтобы не возмущать народ. Да, возможны еще следующие волны мигрантов, беженцев, с одной стороны. С другой стороны, переезд, бегство из страны связано с ограничениями, с проблемами.
Как поменялась экономическая ситуация, влияют ли санкции на экономику России? Есть ли проблемы с экспортозамещением, экспортом нефти и нефтепродуктов?
– Продажа нефти пока еще не ограничена, в начале декабря планируется ограничение на поставку нефти. Другой вопрос, что проблемы неравномерно распределены по разным сферам, скажем, если переработка дерева стагнирует, потому что закрылись европейские рынки, на которые она была рассчитана. Или проблемы в автомобильной промышленности, проблемы металлургии, с добычей угля, проблемы с перевозкой и с логистикой. То есть проблемы есть, но они пока не столь значительны, чтобы разбудить существенную массу населения от этого сна. Даже если в каком-то городе, зависящем от бумажной фабрики, которая встала, существуют проблемы, но в соседних городах проблемы того же города игнорируются, и люди как-то продолжают жить и, самое главное, приспосабливаться. То есть расчет властей на долгое терпение и бесконечное желание российского населения именно приспосабливаться, не противостоять, не протестовать, а мириться с реальностью. И в этом, на самом деле, кардинальное различие россиян и украинцев. Просто потому что за последние 3 десятка лет у них абсолютно противоположная реакция выработалась. Там, где украинец или грузин выходит и протестует, борется, заявляет, старается свою точку зрения продавить, россиянин молчит, терпит и начинает раскапывать огород, сажать картошку и пытаться снизить свои потребности. Потому что выученная беспомощность очень сильно укоренилась в нашей стране.
Существует мнение, что санкции подтолкнут Россию на развитие, и в том числе в тех сферах, которые сейчас зависят от заграницы.
– Импортозамещение и технологическая автаркия – это миф, который, правда, успешно продвигается пропагандой. Это невозможно, потому что не существует ни одного на земле государства, за исключением, может быть, Северной Кореи, и то с оговорками, которое смогло бы добиться полной независимости в рамках своей экономики. Да, будут выделяться бюджетом, будут громкие сообщения, но смысл западных санкций – это не толчок внезапный, который моментально обрушит российскую экономику. Западу не нужно, чтобы взрывалась одна седьмая часть суши с ядерными ракетами, а нужно медленное технологическое удушение. Настолько медленное, что, в принципе, жители страны сами не замечают, как происходит деградация, она, к сожалению, идет и будет только нарастать. Задача – спустить страну технологически, экономически на предыдущую ступеньку развития, чтобы сделать ее неопасной, чтобы истощить ее ресурсы, чтобы незаметно, придушив, ликвидировать экономическую основу империализма.
Почему так получилось, что могущественная армия имеет явные неудачи в войне, которую сама и начала?
– В нормальном, здоровом государстве какие-то решения или действия согласуются с экспертами, прорабатываются и отбрасываются, если они признаются рискованными, авантюристическими. У нас же за десятилетия выработалась ситуация, когда, наоборот, эксперты готовы оправдать и обосновать любое желание, которое спускается к ним сверху. А тот, кто говорит, что это желание или предполагаемое действие авантюристично, просто вылетает из государственного аппарата. Ровно поэтому и не остались услышанными какие-либо критические, оправдано критические тезисы. Ровно поэтому все наверху, скорее всего, сами поверили в собственную же пропаганду о второй армии в мире, поверили красивым картинкам с учений, с танкового биатлона, а на самом деле, это все приводит к простой мысли, что в больном организме, что в человеческом, что в государственном, нет здоровых или развитых органов или частей тела.
А как, всё-таки, относится ко всему этому население, пропаганда пропагандой, но всё же, не в другом измерении оно ведь живёт?
– Есть 10-15%, может быть 20% идеологически индоктринированных сторонников имперской войны, которые являются главными зазывалами происходящего. Есть также 10-20% противников, также идеологически индоктрирированных без разницы либеральной, левой или националистической точками зрения. А оставшееся большинство – 60-70% – это та самая аморфная масса, о которой я говорил, которая отчаянно не хочет ни задумываться, ни рефлексировать. Которая просто хочет, закрыв глаза, продолжать существовать, и главное – боится увидеть реальность, потому что если они узнают и осознают во всех красках все происходящее, то что это им даст кроме расстройства? Они уверены и считают, что все равно повлиять ни на что не могут.
Насколько повлияла война на рейтинг президента страны?
– Рейтинг в случае нашей системы – достаточно бессмысленный фактор, он что-то обозначает, но что обозначает – никто не знает. Скорее, эта аморфная масса, 60-70%, она поддерживает человека в Кремле, поддерживает условную власть, без разницы кто ее олицетворяет. Сегодня это Путин, завтра кто-то займет свое место, и пока население не пробуждено, так и будет происходить. Если посредством каких-то событий произойдет взрыв, идеологическое пробуждение, тогда это будет другая страна, и рейтинги возможно начнут что-то значить.
На постсоветском пространстве есть страх, что Россия захочет такими же способами, как в Украине, воссоединить их страны в одну. Насколько этот страх оправдан?
– Я сказал бы, что страх был оправдан в начале происходящих событий. С высокой степенью вероятности, если бы Украина чудом быстро пала и стала частью, как в случае с Беларусью, новой постсоветской Российской империи, то, конечно, аппетит бы пришел. Пошли бы следующие, то есть Молдавия и Грузия, если Грузия, то и Армения, поскольку снова появлялась граница, и Казахстан – всех бы попытались вернуть снова в лоно единого государства. Но сейчас, когда мы видим состояние российской армии, мы видим состояние частей, которые мобилизованы, которые отправляются туда, и мы видим качество техники, которая расконсервируется и отправляется туда, и идут разговоры уже и о возможном снарядном голоде и проблемах с амуницией, и проблемах со связью. Вероятность сценария, в котором Украина падет и дальше русский мир прикатится снова к вам – она невысока.
