За последние годы в Джавахети все чаще можно увидеть женщин за рулем автомашин, работающих в таких “неженских” профессиях, как полиция, или же занимающихся политикой. Однако стереотипы и традиции, насилие и общественное мнение всё ещё препятствие на пути активизации женщин.

На территории Джавахети сохранились старинные дома, которые состоят из одной комнаты и хлева. Эти комнаты называются “ода”. В одной такой комнате могли жить 40 человек из одной семьи. В таких “тесных” условиях придерживаться порядка помогали традиции и семейная иерархия, где четко была определена роль каждого члена семьи. Мужчина в патриархальном обществе джавахетских армян – глава семьи, которому подчиняются все без исключения. Особая роль предназначается матери семейства, которая руководит бытом и невестками. В далёкие времена оды невестка в доме не могла не то, что защитить свои права, а просто разговаривать с мужчинами без разрешения, должна была быть скромной и безропотно исполнять все указания старших членов семьи и мужа. Во время обеда женщины стояли у дверей или прислуживали, невестка должна была мыть ноги свекра и делать многое другое, что современным женщинам не приходит и в голову. Роль женщины с тех пор сильно трансформировалась, и процесс все еще идёт. Глобализация приносит изменения не только в быту женщин, но и в поведении и мышлении.

Село Самсар, самое далёкое в муниципалитете

В наши дни нередко встретишь женщин за рулем, что также где-то 15 лет назад было очень редким явлением – вождение считалось прерогативой мужчин. В первое время водители женского пола привлекали всеобщее внимание. Однако за последние несколько лет это стало обыденностью, но только в городе. Мало кто решается разбивать устоявшийся правила в селах. Одна из таких – учительница из села Орджа Вардитер.

Последний звонок. Перед одним из салонов красоты стоит ярко красный Сузуки. Хозяйка машины – Вардитер Юзбашян, которая приехала в город со своими четырьмя ученицами прихорашиваться перед праздником. Для нескольких поколений девочек из этого села Вардитер является примером.

«Когда я села за руль, отношение было нормальное, но удивленные были. Но в основном меня поддерживали и хвалили женщины. Некоторые мужчины тоже хвалили, говорили молодец, что можешь. Официально в нашем селе женщин водителей нет, но потихоньку девушки начали учиться. У нас традиционно мужчина должен быть первым во всем, но теперь идет перелом этого менталитета. Я учитель, и когда делаем тренинги в школе, уже чувствуется, что некоторые в чём-то согласны (с принципами гендерного равенства), но не большинство. Большинством не воспринимается и не принимается, что и женщина способна что-то делать. По мне так за последние 2 года стереотипы разбиваются. Но есть много чего, что для женщин все же недопустимо, например говорить о насилии в семье», – рассказывает Вардитер Юзбашян.

Мужчины Аластана обсуждают важные вопросы села

Смелых женщин, готовых сделать первый шаг, мало. Однако они с недавних пор появились в “неженской” профессии – политике. В 2017 году, во время выборов в местное самоуправление появились единственная в Грузии женщина-мэр в Ниноцминде Анивард Мосоян и два депутата Сакребуло Ахалкалакского муниципалитета Армине Минасян и Седа Мелкумян.

Всегда местная власть была однополой. В Ахалкалаки считают, что политика – не женское дело. Однако в 2017 году среди 38 депутатов появились учительница и представитель неправительственной организации, которые разбили устоявшийся стереотип.

По мнению Аллы Беженцевой, автора проекта Кризисного центра в Ахалкалаки, ситуация в этом направлении сильно изменилась, все еще существуют барьеры.
“Почему-то какой-то барьер действует у армянок Джавахети. “Что скажут вокруг”, очень значимо общественное мнение. Даже когда женщины ходили в наш кризисный центр “Лишь бы никто не видел, лишь бы никто не узнал” вот это меня удивляет. Однако по гендеру есть большой результат. Возьмем хотя бы муниципальные власти. До 2017-ого года ни одной женщины у власти мы не видели. А сколько сейчас депутатов женщин? А мэр Ниноцминды? Это вообще у нас шикарный результат. Среди всех муниципалитетов в Ниноцминда единственный мэр – женщина”,- говорит она.

Заседание Сакребуло Ахалкалакского муниципалитета

Депутат Сакребуло (Районного собрания) Ахалкалакского муниципалитета от правящей партии Седа Мелкумян – председатель бюджетно-финансовой комиссии. Считает, что ей работать помогает ее характер, хотя признает, что очень сложно, когда 2 женщины, а остальные мужчины. По ее мнению, не надо включать женщин в политику только ради имиджа.

“Я своим примером хочу показать, что совсем не сложно. Так как до этого никогда не было женщин депутатов в местном самоуправлении. Никогда во время встреч не слышала оскорбительных слов, когда женщина присутствует на встречах, мужчины более собранные, более взвешено произносят каждое слово. И естественно, женщина, как мать в семье, фактор создания спокойствия и мирной среды. Я не знаю почему женщины не хотят в политику. Общалась со многими хорошими учителями школ, в основном в селах, о том почему не хотят в политику, они не готовы. Потенциал есть, но их психологический барьер не побежден. К сожалению, политика состоит из мужского пола. Есть стереотипы, которые укоренились в мышлении, победить которые немного сложно”, – говорит она.

Женщины в Олаверде обсуждают последнюю новость села

В Ахалкалаки под началом и при участии Сакребуло Ахалкалакского муниципалитета был создан Совет гендерного равенства, который состоит из депутатов собрания и представителя мэрии. Анаит Асатурян представитель мэра в Совете. Первым делом Совет сделал исследование, собрав внушительную базу данных о количественном гендерном составляющем в разных учреждениях. Данные пока обрабатываются и в скором времени будут доступны на сайте мэрии Ахалкалаки.

«По закону все проекты должны быть гендерно чувствительными, тендеры, и все остальное, что делает мэрия, должны быть полезными как для женщин, так и для мужчин, чтобы не перевесило в сторону того или иного пола. Мы должны анализировать весь бюджет. Под каждым пунктом бюджета должны быть индикаторы, что на данный момент в бюджете Ахалкалакского муниципалитета отсутствует. Скорее всего, со следующего года и мэрия внесет эти индикаторы. У нас фиксированы 6 человек, которые подверглись насилию, но не официально, чтобы зарегистрировать. Недавно была молодая женщина с 2 детьми, с педагогическим образованием, она просила, чтобы что-то сделали, и хоть какую-то работу имела, так как больше не могла жить в семье мужа, который все время бьет. Например, в других муниципалитетах есть бюджет, по которому могут снять дом, давать за аренду квартиры жертвам насилия, чтобы те могли работать, нанимают на работу по контракту, у нас этого нет», – комментирует специалист по гендерной политике Анаит Асатурян.

Акоп Чахмахчян тоже член Сакребуло. Он врач по профессии. По его мнению, присутствие женщин привнесло в работу Собрания порядок и дисциплину, чего не было до.

“Я знаю, что раньше заседания сопровождались спорами, драками и были в более агрессивной форме. С тех пор как у нас появились женщины депутаты, более спокойно все вопросы решаются. Это женщины, которые могут делать свое дело. Я смотрю на гендерный баланс в политике не с точки зрения разделения полов, я оцениваю качества личности, а не то, мужчина это или женщина, насколько этот человек компетентен в деле. Политика-это профессия, то есть, если идешь в политику, это выбираешь себе профессию. Почему женщина-бухгалтер или судя, или врач может быть, а женщина-политик нет? Я понимаю, если ограничивает физическая сила- нет, например, женщин ходовиков, хотя и это уже не ограничение”, – говорит Акоп Чахмахчян.

Образ женщины в разных сферах, разный, однако в семье этот образ своеобразный. Зеркало души – дети- роль мужчины и женщины видят исходя из своих ощущений.

По мнению эксперта по гендеру Аллы Беженцевой, которая работает в неправительственных организациях начиная с 90-ых, есть изменения, однако, как тогда, так и сейчас у джавахетских армян темой табу является насилие в семье.

“Начиная с 2003-его года, мы были как раз в группе, которая делала мониторинг по закону об искоренении всех видов дискриминации по полу в Грузии, и, в частности, мы приезжали в Самцхе-Джавахети и в Квемо Картли. У меня была этническая часть нашей группы. Тогда мы поняли, что все такое затишье, что на многие вопросы в недоумении нам отвечали, не понимали, о чем мы говорим. Как это, насилие? Что, в общем, это какое-то табу, закрытая тема. Конечно, когда в 2015 году ООН сделала мониторинг в Грузии по этой проблематике, тогда основным посылом было, что в Грузии каждая 10 замужняя женщина является жертвой физического насилия. Это была страшная цифра, – говорит она, добавляя- Мы приняли 27 жертв насилия в рамках проекта. За весь проект должны были в двух центрах принять 25-30 человек, а получилось 27 в Джавахети-это больше, чем в Болниси, а там 25, но там продолжают принимать жертв насилия, в Ахалкалаки кризисный центр закрылся”.

Говорить открыто, что она- женщина, мать в семье- подвергается насилию в Ахалкалаки, позор. Еще больший позор, если соседи, друзья, родственники узнают, что сор вышел с порога. Однако в последние годы о насилии все же начали говорить, но анонимно. Женщины, с которыми Jnews.gе говорил на тему насилия в семье, признают, сейчас участь женщин лучше, чем было раньше, однако кардинально разная ситуация в городе и в далеких селах.

То, что видно на видео, произошло около 2 месяцев назад под офисом jnews

Подвергаются женщины насилию не только физическому, но и психологическому.

«Знакомая семья, невестка моет машину, свекр приказывает, она делает. Чистит снег зимой. Она с утра до вечера работает, стирает одежду руками, потому что у нее нет права в машинке мыть и тратить электричество. Не имеет право увеличить градус на отопительном приборе, не имеет право купить что-то своему ребенку. У нее нет права на голос, у тебя нет прав. Разве это человек? В городе и ближайших селах у невесток есть свобода. А те в свою очередь с уважением относятся к старшим, но в дальних селах это ужасно», – говорит наша собеседница.

Некоторые из них сами были свидетелями насилия в семье, однако позвонить в полицию и сообщить о насилии в Ахалкалаки не принято. Основная причина- нейтралитет семьи.

«Мы уже собирались спать, к нам постучались. Оказалось, это соседка. Взвинчено говорила, чтобы мы ее спасли. По ее виду видно было, что ее хорошенько избили. Лицо было в ужасном состоянии. Муж выпил до такой степени, что сошел с ума. Мы вдвоем с мужем не могли его успокоить, чтобы тот не бил жену. Не позвонили в полицию, потому что, если бы полиция увидела ее лицо, его бы посадили надолго. Мы не позвонили, потому что она бы потом простила его, нам не хотелось дальнейших проблем. Она бы сказала, что мы бы помирились с мужем, побил так побил», – говорит другая собеседница.

«Ночю в дверь сильно постучались. Муж открыл дверь, там соседская маленькая девочка. Пошли увидели, ужас. Муж привязал жену к стойлу для скота и рукояткой лопатки избивал. Она была целым синяком. Жена обратно к родителям вернулась после этого. Все думали она обратно больше не вернется к мужу. Через неделю она на удивление вернулась. Он ее с детьми выгнал», – говорит жительница Ахалкалаки.

По официальным данным полиции, количество ограничительных ордеров, выданных полицией по бытовому насилию по всей Грузии в 2019 году, составляет 2727 случаев. Зафиксировано 1576 случаев насилия в семье, из них 51 % 808 случаев по всей Грузии раскрыты. Случай насилия в семье в Самцхе-Джавахети составляет 36 только в 2019 году, из них раскрыты 26.

Кристина Марабян